Обвинение в убийстве не выдержало проверки доказательств в суде

Уголовное дело в отношении Сергея Швалова и Ирины Лисаковой (имена и фамилии фигурантов дела изменены) отличается от дел, которые описаны в первых двух статьях главной темы журнала¹ . Это дело рассмотрел единолично судья, а не суд с участием коллегии присяжных заседателей. Более того, защитники по данному делу работали в рамках ст. 51 УПК по назначению органов расследования и суда и менялись на разных стадиях процесса. Поэтому можно сказать, что оправдательный приговор — результат в первую очередь работы суда.

Версия следствия — убийство из корыстных побуждений

Из материалов дела следовало, что 16.04.2018 примерно в 14.30 жители деревни в Башкирии Сергей Швалов и его сожительница Ирина Лисакова пришли к знакомой им пожилой женщине Людмиле Едаковой. Пенсионерка жила одна в своем доме. Пришедшие попросили у нее в долг на выпивку, но получили отказ. Гости разозлились. По версии следствия, Лисакова взяла лежавший на скамейке молоток и напала на пенсионерку. Она не менее 16 раз ударила ее по голове этим молотком. Швалов присоединился к ней, взял одну из скалок и также нанес не менее пяти ударов в область головы Едаковой. От полученной открытой черепно-мозговой травмы головы и других увечий пожилая женщина скончалась на месте. После этого Лисакова взяла из кошелька Едаковой 2 тыс. руб., присвоила их, и вместе с Шваловым они скрылись.

Через день, 18.04.2018, лежащую на полу дома женщину нашла ее соседка. Она связалась с дочерью погибшей. Дочь вместе с другими родственниками сразу приехала в деревню. Она увидела погибшую с окровавленным платком на голове. Полицейским она сообщила, что обычно 16-го числа ее матери приносили пенсию. На календаре в доме была дата 16.04.2018. Дочь Едаковой предположила, что убийцей мог быть Швалов, поскольку, со слов матери, она знала, что Швалов постоянно просил у нее деньги на выпивку. В ходе осмотра она нашла нетронутыми в разных местах в доме более 20 тыс. руб., которые убитая откладывала с пенсии.

Основными доказательствами, которые следствие добыло по делу, были признательные показания обвиняемых, задержанных вечером 18.04.2018. Кроме того, в деле имелись протоколы осмотра места происшествия и проверки показаний на месте, а также заключения экспертиз.

Следствие предъявило Швалову и Лисаковой обвинение в совершении разбоя с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего (п. «в» ч. 4 ст. 162 УК) и в убийстве лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, совершенном группой лиц по предварительному сговору из корыстных побуждений (п. «в», «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК). Согласно обвинительному заключению, п. «в» ч. 2 ст. 105 УК вменен, так как Едакова нуждалась в постороннем уходе и была неспособна в силу своего физического состояния защитить себя. И поскольку уголовные дела по ч. 2 ст. 105 УК подсудны суду областного уровня, летом 2019 года дело попало на рассмотрение в Верховный суд Республики Башкортостан.

Анализ доказательств в суде

Судья, который провел анализ доказательств, полностью опроверг версию обвинения. Часть из доказательств оказались недопустимыми, а те, что следствие получило якобы законно, противоречили друг другу.

Недопустимые признательные показания. В суде Швалов и Лисакова полностью отказались признавать вину и заявили, что оговорили себя под угрозами полицейских. Судья признал их показания, данные на следствии, недопустимыми доказательствами.

ИЗ ПРИГОВОРА СУДА. «Как следует из материалов уголовного дела, обстоятельства преступлений органами предварительного следствия установлены из вышеизложенных показаний Швалова, данных им 19 апреля 2018 года непосредственно после своего задержания сотрудниками полиции. В этот день Швалов был неоднократно допрошен, будучи в различных процессуальных статусах — в качестве свидетеля, подозреваемого и обвиняемого. Однако в судебном заседании Швалов оглашенные показания не подтвердил, пояснив, что они были даны им под давлением сотрудников органов внутренних дел. Со слов подсудимого, 18 апреля 2018 года его привезли в отдел внутренних дел <…>, где продержали всю ночь. Утром пришли сотрудники полиции и сказали ему, что он убил бабушку. Он им ответил, что не убивал никого. Сотрудники полиции стали его запугивать, говорили, что выведут его на улицу и будут „колошматить“ дубиной, также ему угрожали, что посадят его к уголовникам, где он быстро расколется. Он испугался и стал говорить, что это он и Лисакова убили бабушку. Об обстоятельствах совершения убийства он узнал со слов оперативных работников.

<…> Показания Швалова, данные в ходе допроса в качестве свидетеля, а также в ходе осмотра места происшествия с его участием, не имеют юридической силы, и суд признает их недопустимыми доказательствами, поскольку на момент допроса Швалов фактически подозревался в совершении преступления и был допрошен по обстоятельствам его причастности к совершению преступлений с предупреждением об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний, а также за дачу заведомо ложных показаний <…>. Более того, Швалов был допрошен в отсутствие защитника, что в силу неподтверждения им этих показаний в суде <…> влечет признание их недопустимым доказательством вне зависимости от причин, по которым подсудимый их не подтвердил».

Фальсификация «скалки». Суд изучил, как в деле появилось одно из орудий преступления — скалка. В суде Швалов пояснил, что, когда его привезли на место преступления, полицейские «взяли скалку с батареи и передали ему». Следователь, по словам Швалова, сказал ему, как именно и что он должен говорить. Он должен был выйти из дома и выкинуть скалку за огород. В протоколе следственного действия следователь отразил, что он якобы нашел и показал скалку, лежащую в палисаднике.

В протоколе осмотра придомовой территории дома убитой Едаковой действительно было указано, что найдена скалка с описанием и фото. Этот осмотр проходил 19.04.2018 — на следующий день после того, как задержали Швалова и Лисакову. Однако на фотографиях, приложенных к протоколу осмотра места происшествия, который прошел 18.04.2018, еще до задержания Швалова, та же самая скалка находилась на трубе отопления в кухне дома потерпевшей. Это совпадало со словами Швалова.

Примечательно, что на странные перемещения скалки обратил внимание еще прокурор, который вернул дело для производства дополнительного следствия. Следствие попыталось объяснить нестыковки, допросив дополнительно потерпевшую — дочь убитой и проведя с ней следственный эксперимент спустя почти год после преступления. Она дала показания, что на самом деле было три скалки, две из которых были одинаковой формы и размеров, лежали на батарее в кухне. После происшествия она обнаружила, что одна из скалок отсутствует на своем месте. Во время следственного эксперимента она пояснила, что на батарее в кухне лежали две скалки. Но в суде потерпевшая отказалась от своих слов, данных на следствии, и пояснила, что на следственный эксперимент скалку привез сам следователь и положил ее на батарею в кухне. Следователь, которого допросил суд, отрицал, что привез скалку, ведь она была вещественным доказательством по делу, а по копии листов книги учета вещественных доказательств скалка не покидала камеру хранения следственного отдела.

Суд осмотрел скалку, которой якобы Швалов убил Едакову, убедился в том, что именно она изображена на фото до задержания Швалова и до того, как она нашлась в палисаднике. В итоге суд сделал вывод, что сомнения в достоверности оглашенных показаний подсудимого Швалова о применении им скалки в качестве орудия преступления в судебном заседании не устранены.

Противоречия показаний заключениям экспертиз. Еще большие противоречия суд выявил, когда сопоставил показания Швалова с протоколом осмотра места происшествия и заключением судебно-медицинской экспертизы трупа Едаковой.

На видеозаписи, сделанной при проверке показаний на месте, Швалов указал, что Лисакова села справа от Едаковой. Потом она взяла молоток со скамейки, нанесла первый удар в правую часть головы женщины, а когда Едакова упала на пол, нанесла еще примерно 15 ударов туда же. Он, Швалов, также нанес около пяти ударов в затылочную часть головы потерпевшей. Но согласно заключению СМЭ, 15 ран, обнаруженных у потерпевшей, расположены на левой стороне головы. В суде эксперт категорически исключил, что все обнаруженные на трупе телесные повреждения могли быть нанесены при обстоятельствах, изложенных Шваловым. Судмедэксперт указал, что, если Едакову били так, как показывал Швалов на видео, тогда на полу в том месте должны были оказаться следы крови. Но в протоколе осмотра места происшествия они не зафиксированы.

Также в ходе проверки показаний на месте Швалов показывал место, куда упала Едакова после нанесения ей первого удара по голове и где она лежала в момент ударов. «Он расположил манекен с левой стороны от кухонного стола, непосредственно возле скамейки, головой в сторону выхода из помещения». Эти показания полностью противоречили протоколу осмотра места происшествия. Согласно протоколу, «труп потерпевшей обнаружен в совершенно ином положении — параллельно входу в жилое помещение и головой в сторону газовой плиты». Обвинение предположило, что после ударов Едакова еще была способна передвигаться или кто-то мог переместить ее тело. Эксперт показал, что «возможность совершения активных действий Едаковой исключается», а в случае перемещения ее тела Лисаковой «на полу должны были остаться следы крови, характерные для перемещения, которых нет».

Не было в материалах дела и объяснений происхождения «брызг крови, обнаруженных на правой стороне скатерти стола и стоящей там же хлебнице». Эксперт указал, что они не могли образоваться при изложенных Шваловым обстоятельствах совершения убийства.

Прокол с часами. По фабуле обвинения подсудимые совершили убийство примерно в 14.30. Это якобы точно запомнил Швалов, так как взглянул на настенные часы, которые висели в кухне дома Едаковой.

Однако комиссионная судебно-психиатрическая экспертиза выяснила, что Швалов обнаруживает признаки легкой умственной отсталости и ориентируется только по электронным часам. Неспособность определять время по механическим сам Швалов подтвердил в суде. Суд принял во внимание показания психолога-эксперта, участвовавшей в экспертном исследовании подсудимого, согласно которым у Швалова «счетные операции не сформированы, он плохо ориентируется во времени и не может определить время по механическим часам, а определяет его только по электронному циферблату».

Отсутствие алиби — последняя надежда обвинения. Обвинение пыталось спасти ситуацию и доказывало, что у подсудимых нет алиби. В частности, по делу следствие допросило людей, которые могли видеть Швалова и Лисакову в день убийства и после него. Все они не могли точно сказать, видели ли их, большинство злоупотребляли спиртным. Суд заключил, что эти показания ничего не доказывают.

ИЗ ПРИГОВОРА СУДА. «Ни один из вышеуказанных свидетелей, чьи показания были положены в основу обвинения или приведены с целью опровержения алиби подсудимых, не являлся очевидцем совершенных в отношении Едаковой преступлений и не сообщил суду о его непосредственной осведомленности о совершении изложенных деяний подсудимыми. Приведенные государственным обвинителем доводы о том, что свидетели Р., К., С. не подтвердили алиби подсудимой Лисаковой по событиям, произошедшим 16 апреля 2018 года, и тем самым полностью изобличили ее в совершении инкриминируемых ей деяний, являются неубедительными и противоречат положениям ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ, устанавливающим, что обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность и не может быть принужден к собиранию и представлению оправдывающих доказательств».

Приговором от 18.07.2019 по делу №  2–15/2019 Верховный суд Республики Башкортостан вынес оправдательный приговор по делу Сергея Швалова и Ирины Лисаковой. Прокуратура обжаловала его в Верховный суд РФ. Судебная коллегия ВС РФ прошлась по всем ключевым противоречиям в доказательной базе, которые установил суд первой инстанции, и не нашла ни одного обоснованного довода гособвинения. Приговор остался в силе (апелляционное определение от 26.09.2019 по делу № 49-АПУ19-18).