Участника драки обвинили в тяжком преступлении. Как защита доказала необходимую оборону

По ч. 1 ст. 114 Уголовного кодекса, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, в прошлом году осудили около 600 человек. Примерно столько же годом ранее, а в 2015 году — более 740. Оправдательных решений по данному составу преступления единицы.

Уголовное дело в отношении Владимира Гайдука¹ в первую очередь интересно тем, что суды в нем по-разному оценили обстоятельства дела и версию защиты о необходимой обороне. Скажем лишь, что дело начиналось с обвинения и осуждения по ч. 2 ст. 111 УК — умышленное причинение тяжкого вреда здоровью с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

Но кроме собственно правового спора, это уголовное дело любопытно с точки зрения процессуальных особенностей. Усилиями защиты дело было пересмотрено дважды во второй кассационной инстанции — Судебной коллегии Верховного Суда РФ, что само по себе редкость. Более того, оправдательное решение было вынесено после изменения территориальной подсудности ввиду того, что судьи кассационной инстанции уже высказывали свое мнение по делу.

Потасовка в клубе

События имели место ранним утром в начале января 2016 года в бильярдном клубе «Пегас» в Москве. 19-летний Владимир Гайдук, отслуживший недавно в армии, работал в «Пегасе», который принадлежал его отцу, официантом.

Около четырех часов утра в клубе не осталось уже почти никого, кроме двух приятелей: Павла Круглова и Николая Боброва. Они только что закончили игру, но, так как изрядно выпили, практически засыпали на бильярдном столе. Сотрудник клуба Руслан Джиоев принес им счет на оплату игры, еды и алкоголя. Круглов и Бобров сначала высказали претензии по поводу суммы в счете, но после препирательств согласились его оплатить. После чего опять заснули за бильярдным столом. Спустя какое-то время Джиоев попытался их разбудить. Проснувшиеся Круглов и Бобров начали высказывать свое недовольство и оскорблять сотрудника клуба. Круглов при этом сел и стал доедать и допивать заказанное. Через еще какое-то время Джиоев снова подошел к посетителям и сказал, что заведение закрывается и им нужно покинуть его. Это разозлило Боброва. Он продолжил проявлять агрессию по отношению к сотруднику, а Круглов схватил стоявший на столе графин и замахнулся им на Джиоева. В этот момент подошла администратор клуба Татьяна Краснова, которая попыталась успокоить Боброва и Круглова и забрать у последнего из рук графин. Круглов не отдал ей графин. Он вместе с приятелем продолжал вести себя неадекватно, оскорбляя Краснову.

В пяти метрах от участников перебранки Владимир Гайдук протирал кии по заданию администратора клуба. Он сделал замечание Боброву и Круглову, попросил перестать оскорблять девушку, на что оба посетителя начали проявлять агрессию и оскорблять уже Гайдука. Затем Бобров с Кругловым двинулись в сторону Гайдука. Между ними встала Краснова. Так как Бобров и Круглов явно физически превосходили Гайдука, она сказала Гайдуку: «Беги!» Но когда Бобров оттолкнул ее и настигнул Гайдука, последний, удаляясь от него, ударил его по голове кием. От удара у Боброва на голове образовалось рассечение и потекла кровь. После этого Бобров присел на пол и продолжал оскорбления.

Татьяна Краснова начала оказывать помощь Боброву, потом вызвала полицию и медиков. Приехавшие полицейские забрали Круглова в отделение, Боброва увезла скорая помощь.

Спустя какое-то время кий и графин изъяли полицейские. Затем в отношении Владимира Гайдука следствие возбудило уголовное дело.

Позиция и доказательства обвинения

Как часто бывает в делах, связанных с причинением вреда здоровью, а также по той причине, что в таких делах обязательно проведение судебно-медицинской экспертизы (ст. 196 УПК), выводы эксперта предопределили обвинение, которое следствие предъявило Владимиру Гайдуку. Эксперт установил, что у Боброва была открытая черепно-мозговая травма, которая «образовалась в результате ударного воздействия тупого твердого предмета с ограниченной удлиненной травмирующей поверхностью».

В заключении СМЭ значилось: ушибленная рана лобной области слева, вертикальный перелом чешуи лобной кости слева, всех стенок левой лобной пазухи, орбитальной части (верхней стенки левой глазницы) лобной кости слева, внутренней стенки левой глазницы, ситовидной пластинки, левой передней ячейки решетчатой кости, ушиб головного мозга средней степени, травматическое субарахноидальное кровоизлияние.

Эксперт констатировал, что травма причинила тяжкий вред здоровью потерпевшего по признаку опасности для жизни, создающий непосредственную угрозу для жизни.

Следствие посчитало, что кий, которым Владимир Гайдук ударил Боброва по голове, послужил оружием. Поэтому в конечном варианте ему было предъявлено обвинение по п. «з» ч. 2 ст. 111 УК. В качестве меры пресечения суд назначил Гайдуку домашний арест, под которым он находился более полугода до конца процесса.

Основными доказательствами по делу послужили не только заключение СМЭ, но и свидетельские показания участников, а также видеозапись с камеры, которая была установлена в клубе. Запись запечатлела весь конфликт. Примечательно, что на допросе в суде сам потерпевший Бобров заявил, что плохо помнит обстоятельства конфликта. Он сказал, что помнит только удар, «но, как и каким образом ему был нанесен удар, пояснить не смог», так как много выпил. Практически тоже самое сказал и приятель Боброва Круглов. Он пояснил, что сам момент удара не видел, а только его слышал и тоже был очень пьян. Экспертиза установила: концентрация спирта в крови Боброва составляла 2,66 промилле в момент совершения в отношении него противоправных действий, что означает сильную степень алкогольного опьянения.

По делу также была проведена комплексная психолого-психиатрическая экспертиза в отношении самого Владимира Гайдука. Она нужна была, чтобы определить, не находился ли он в состоянии аффекта, когда ударил потерпевшего по голове. Эксперт указал, что обвиняемый в период инкриминируемого ему деяния действительно находился в состоянии эмоционального напряжения, обусловленного поведением потерпевшего. Это состояние характеризовалось переживаниями страха, опасениями за свою безопасность.

Однако, по мнению эксперта, такое состояние не достигало глубины и выраженности аффекта, в последующем не отмечалось явлений постаффективной астении с выраженным психическим и физическим истощением.

Эксперт указал, что Владимир Гайдук — психически здоровый человек и мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий. Поэтому, по заключению эксперта, совершенные им в отношении потерпевшего действия в виде нанесения удара именно в область головы, а не иной части тела являются умышленными.

Позиция защиты

Позиция защиты с самого начала строилась на версии о необходимой обороне от агрессивного поведения со стороны потерпевшего и его приятеля.

ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА. «…Круглов вскочил, взял в руки графин, замахнулся им на Джиоева. В это время подошла сотрудник клуба Краснова <…> Увидев все это, он (Гайдук) попросил потерпевшего и свидетеля покинуть помещение клуба. В ответ на его слова свидетель Бобров выругался нецензурно, он вновь попросил их уйти, на что они сказали: „Ты что, самый умный?“, после чего они резко пошли в его сторону. В этот момент Краснова преградила им путь, фактически встала между ним, потерпевшим и Бобровым, обратившись к нему со словами: „Беги“. Однако, поскольку они приближались, отмахнулся от них находившимся в правой руке бильярдным кием длиной до 1,5 м, после чего выбежал через черный ход и зашел в клуб через центральный вход <…> подсудимый показал, что все происходило очень быстро, специально ни в кого не целился. Считает, что не мог справиться персонально с потерпевшим и со свидетелем. Также считает, что с посетителями клуба нельзя было использовать физическую силу. Не вызвал сотрудников полиции посредством тревожной кнопки, так как не сориентировался. Полагает, что сейчас бы мог бы мимо них убежать, а на тот момент сразу не сообразил <…>»

В подтверждение своей позиции защита указала, что впоследствии, еще до начала судебного разбирательства по уголовному делу, Круглов и Бобров были привлечены к административной ответственности за мелкое хулиганство в клубе. Это, по мнению защиты, указывало на противоправное поведение потерпевшего.

Все сотрудники клуба, разумеется, давали показания в пользу обвиняемого. И Джиоев, и Краснова говорили о том, что Бобров и Круглов начали конфликт, были пьяны, вели себя вызывающе и готовы были напасть на Гайдука.

Наконец, в качестве еще одного аргумента, характеризующего обвиняемого, защита указала на его посткриминальное поведение. Владимир Гайдук в ходе расследования (на очной ставке) извинился перед потерпевшим, выплатил средства, которые тот затратил на лекарства. Он также предложил потерпевшему оплатить лечение в клинике и сумму в качестве возмещения морального вреда, но тот не согласился.

Приговор

Несмотря на то что суд согласился с тем, что Бобров и Круглов сами спровоцировали конфликт, он тем не менее посчитал доказанной вину Владимира Гайдука в предъявленном обвинении.

ИЗ ПРИГОВОРА СУДА. «<…> суд установил, в ходе возникшего между потерпевшим <…> словесного конфликта Круглов и Бобров выражались нецензурно, но не совершали никаких действий в отношении Гайдука, исходя из которых можно было говорить о наличии какой-либо угрозы с их стороны или о нападении на него. Графин, о наличии которого сторона защиты неоднократно упомянула в суде, как о средстве, используемом в нападении <…> уже выпал из рук Боброва <…>. Кроме того, при просмотре записи камер наблюдения <…> суд непосредственно убедился в том, что потерпевший, когда обратился и пошел в сторону Гайдука, держал руки в положении, характерном для человека в момент ходьбы (согнутые в локтевом суставе), в его руках ничего не было, угроз, как было установлено, он не высказывал. Свидетель Круглов находился за потерпевшим, который <…> выше его роста <…> тоже не размахивал, не замахивался руками в сторону Гайдука. Таким образом, нападение, о котором пытался убедить суд адвокат и подсудимый, не имело место быть со стороны потерпевшего и свидетеля Круглова <…> Фактически имело место мелкое хулиганство, за что и были привлечены к административной ответственности Круглов и Бобров <…>. Кроме того, никаких действий в виде бега в сторону Гайдука ни потерпевший, ни свидетель Круглов не предпринимали, ввиду того что по данным видеозаписи расстояние между ними и Гайдуком было незначительное <…> имело место в ходе словесного конфликта только переключение внимания потерпевшего на подсудимого <…> в связи со сделанным им замечанием <…>»

Таким образом, суд счел доводы стороны защиты о том, что Гайдук нанес повреждение кием потерпевшему, действуя в состоянии необходимой обороны, не соответствующими фактическим обстоятельствам дела и собранным по делу доказательствам.

В приговоре суд также указал, что показания свидетелей, которые они дали в защиту подсудимого, он принимает только в части, не противоречащей версии обвинения. Суд обосновал свое решение тем, что эти свидетели — сотрудники клуба, где хозяином является отец подсудимого. Соответственно, это их работодатель, от которого они зависят. В связи с чем, по мнению суда, свидетели дали показания в таком виде, чтобы представить Гайдука жертвой нападения со стороны потерпевшего и свидетеля Круглова.

Также суд отверг доводы стороны защиты о наличии по делу смягчающих наказание обстоятельств, предусмотренных п. «з», «ж» ч. 1 ст. 61 УК. Защита настаивала, что поводом к преступлению было противоправное или аморальное поведение потерпевшего. Однако, почему этот довод суд счел несостоятельным, в приговоре не указано.

В итоге 01.06.2016 суд вынес Владимиру Гайдуку обвинительный приговор и назначил два года лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Промежуточная победа защиты и отмена приговора

Защита обжаловала приговор в апелляционном порядке, но апелляционная инстанция не нашла никаких поводов, чтобы отменить или изменить приговор.

Первая ошибка суда. Зато повод для изменения приговора, который был очевиден даже из текста приговора, нашла кассационная инстанция. По кассационной жалобе адвоката осужденного Михаила Багмета президиум Мосгорсуда обратил внимание на ошибку, которую суд первой инстанции допустил при оценке обстоятельств дела и, соответственно, назначении наказания. Кассация установила, что суд, приходя к выводу о виновности Гайдука, указал, что со стороны потерпевшего и свидетеля имело место мелкое хулиганство, за что они и были привлечены к административной ответственности. Однако при назначении осужденному наказания суд не нашел оснований для признания в качестве смягчающего наказание обстоятельства, предусмотренного п. «з» ч. 1 ст. 61 УК. То есть фактически суд указал в приговоре смягчающее обстоятельство, но без объяснения причин не учел его при назначении наказания. В итоге президиум уменьшил до одного года и шести месяцев назначенное наказание, а также снизил категорию преступления с тяжкого на средней тяжести и поэтому изменил режим отбывания наказания с колонии общего режима на колонию- поселение.

Спустя два с половиной месяца после решения президиума Московского городского суда Владимира Гайдука освободили условно-досрочно.

Отмена приговора в Верховном Суде. Даже после освобождения подзащитного его адвокат продолжил бороться за отмену приговора. Защитник добился кассационного рассмотрения дела в Верховном Суде РФ.

Кассационная коллегия не только восприняла доводы защиты, но и сделала важные выводы, которые могут помочь в делах, связанных с необходимой обороной.

ИЗ КАССАЦИОННОГО ОПРЕДЕЛЕНИЯ. «<…> по смыслу закона, для установления, в частности, мотивов и целей преступления, в приговоре при описании преступного деяния необходимо указывать на обстоятельства, предшествующие совершению преступления. <…> Как видно из приговора, суд при описании преступного деяния не указал при этом, какие события предшествовали нанесению удара Гайдуком кием, а именно: какие конкретно действия были совершены потерпевшим и свидетелем <…> также осужденным <…> до причинения последним ранения потерпевшему. <…>

<…> Вместе с тем установление указанных обстоятельств при описании преступного деяния имеет важное значение для правильного вывода суда о юридической оценке содеянного Гайдуком. Кроме того, суд первой инстанции исходил из того, что Гайдуком действовал на почве возникших неприязненных отношений, а президиум Московского городского суда признал, что поводом для совершения преступления в отношении потерпевшего явилось противоправное поведение последнего. Таким образом, с учетом изложенного выше, в приговоре суд не установил обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда. <…>

<…> В соответствии с п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 года №  19 „О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление“ состояние необходимой обороны возникает не только с момента начала общественно опасного посягательства, но и при наличии реальной угрозы такого посягательства, то есть с того момента, когда посягающее лицо готово перейти к совершению соответствующего деяния. Суду необходимо установить, что у обороняющегося имелись основания для вывода о том, что имеет место реальная угроза посягательства. <…>

<…> суд указал, что к моменту, когда потерпевший обратился в сторону Гайдука, графин выпал из рук Круглова, о чем сообщила свидетель К. в ходе следствия. Вместе с тем свидетель К. в судебном заседании сообщила о графине следующее: помнит, что падал, но когда указать не может; свидетель в судебном заседании показала, что графин, который был в руках у Круглова, выпал у него из рук только после завершения конфликта; свидетель Д. пояснил, что, когда потерпевший и свидетель резко дернулись в сторону Гайдука после замечания последнего, в руках Круглова был графин, но так как он (Д.) был ближе к Круглову, то успел его поймать и задержал его. Суд кассационной инстанции считает, что выводы суда первой инстанции о том, что показания свидетелей <…> принимаются во внимание только в той части, в которой они не противоречат показаниям потерпевшего и свидетеля <…>, поскольку указанные свидетели-очевидцы на момент произошедшего являлись работниками клуба, принадлежащего отцу осужденного <…>, поэтому дали показания в таком виде, чтобы представить осужденного жертвой нападения со стороны потерпевшего и свидетеля <…> содержат существенные противоречия, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности или невиновности осужденного. <…> Как видно из материалов дела, органы предварительного расследования на основании видеозаписи и фототаблицы с покадровой расшифровкой конфликта пришли к выводу, что в руках Круглова находился графин, выполненный в форме колбы размерами 15×10 см из тонкого стекла, однако факт замахивания графином в сторону Гайдука на видеозаписи не отражен. При этом Судебная коллегия с учетом содержания просмотренной записи камер наблюдения в клубе <…>, а также фототаблицы с покадровой расшифровкой записи считает, что без применения специальных познаний прийти к однозначному выводу о наличии или об отсутствии в руках Боброва графина невозможно. <…>»

В апреле 2017 года Судебная коллегия ВС РФ отправила дело на новое рассмотрение.

Новый обвинительный приговор: бильярд — то же самое, что бейсбол

При новом рассмотрении дела суд опять пришел к выводу о виновности Владимира Гайдука. Однако на сей раз суд признал его виновным по ч. 1 ст. 114 УК — умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное при превышении пределов необходимой обороны. Суд назначил Гайдуку 10 месяцев ограничения свободы, но тут же освободил от назначенного наказания в связи с фактическим отбытием по первому приговору.

В основу своего решения суд положил два, как представляется, крайне спорных вывода. Во-первых, что подсудимый превысил пределы необходимой обороны, так как удар кием, соединенным в трех местах металлическими болтами, об голову потерпевшего, по мнению суда, был явно несоразмерен возможному удару стеклянным кувшином, а равно руками или ногами нападавшего и свидетеля. Во-вторых, суд указал, что «подсудимый, являясь профессиональным игроком в бильярд, имея поставленный удар кием, не мог не осознавать последствия его нанесения».

На это можно возразить, что удары стеклянным графином, равно как ногами и руками, могут быть не менее опасными, чем удар деревянной палкой. Особенно если нападающие физически сильнее и их двое, а обороняющийся с деревянным кием один. Вывод же о том, что 19-летний парень, который недавно вернулся из армии, является профессиональным игроком в бильярд и потому обладает навыками бить кием, означает, что, по мнению суда, игра в бильярд — это то же самое, что бейсбол или лапта, а кий — то же самое, что бита.

Отмена нового приговора и оправдание

Обвинительный приговор вновь не устроил защиту. Но в апелляционной и кассационной инстанциях пересмотра дела добиться не удалось. Более того, судья Мосгорсуда отказал в передаче дела на рассмотрение в президиум, поскольку счел, что для этого не было оснований.

На помощь защите снова пришел Верховный Суд РФ. В кассационном постановлении от 23.05.2018 по делу № 5-УД18-74 судья ВС РФ указал, что, сославшись в приговоре на показания свидетелей и видеозапись произошедших событий, суд установил, что нападение со стороны Круглова и Боброва, отличающихся большей физической силой, было реальным и действительным.

«Конкретные обстоятельства происшествия давали Гайдуку основание считать, что ему угрожает опасность со стороны потерпевшего и свидетеля». При этом, как записал суд в приговоре, Гайдук действовал в состоянии обороны.

Однако, делая выводы о том, что Гайдук превысил пределы обороны, суд первой инстанции не принял во внимание, что «состояние необходимой обороны возникает не только с момента начала общественно опасного посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, но и при наличии реальной угрозы такого посягательства, то есть с момента, когда посягающее лицо готово перейти к совершению соответствующего деяния».

Судья ВС РФ также не согласился с оценкой коллег по поводу профессиональной подготовки Гайдука и других обстоятельств.

ИЗ КАССАЦИОННОГО ПОСТАНОВЛЕНИЯ. «<…> При посягательстве нескольких лиц обороняющееся лицо вправе применить к любому из посягающих такие меры защиты, которые определяются характером и опасностью действий всей группы.

Что же касается выводов суда о том, что нанесение удара кием явно несоразмерно нанесению удара стеклянным графином или нанесению ударов руками и ногами, то данные выводы основаны на предположениях, поскольку сделаны без исследования конкретных обстоятельств.

Противоречит ч. 3 ст. 37 УК РФ и ссылка суда на профессиональные навыки Гайдука как игрока в бильярд. Согласно ч. 3 ст. 37 УК РФ положения ст. 37 УК РФ в равной мере распространяются на всех лиц независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения <…>»

По постановлению судьи ВС РФ дело было передано на пересмотр в президиум Мосгорсуда. Президиум вынес постановление от 04.07.2018 по делу № 44у-296/18, в котором указал на невозможность пересмотра дела в силу положений ст. 63 УПК, поскольку президиум уже рассматривал уголовное дело и высказывался по доказательствам виновности Владимира Гайдука. В постановлении президиум отметил, что в соответствии с подп. «а» п. 2 ч. 1 и ч. 3 ст. 35 УПК вышестоящий суд может изменить территориальную подсудность дела, если все судьи данного суда ранее принимали участие в производстве по рассматриваемому уголовному делу. Дело вернулось в ВС РФ для изменения подсудности.

Судья Верховного Суда РФ согласился с мнением президиума Мосгорсуда и постановлением от 20.07.2018 по делу № 5-УД18-105п и решил передать дело на рассмотрение президиума Московского областного суда.

Президиум Мособлсуда полностью согласился с позицией защиты и оправдал Гайдука. В постановлении от 05.09.2018 № 382 суд констатировал, что «нападение на него со стороны Круглова и Боброва было реальным, а способ защиты соразмерным нападению». По мнению президиума, «конкретные обстоятельства происшествия давали Гайдуку основания считать, что ему угрожает реальная опасность со стороны нападавших. Не имея возможности избежать конфликта из-за внезапности нападения, Гайдук, нанося удар кием в голову потерпевшего, находился в состоянии необходимой обороны». Ссылку судов первой и второй инстанций на профессиональные навыки игрока в бильярд президиум, как и судья ВС РФ, счел противоречащей ст. 37 УК.

«При рассмотрении дела в кассации в ВС РФ я пошел на необычный шаг»

— На какой стадии вы вступили в дело?

— С момента, когда моего подзащитного задержали. Это было практически мое первое дело в адвокатской практике. Буквально за четыре дня до того, как ко мне через общих знакомых обратились родственники молодого человека, я получил адвокатское удостоверение. На момент, когда речь зашла о мере пресечения, у меня уже была запись с камеры видеонаблюдения в клубе. Поэтому какую-то общую картину обстоятельств дела мог уже представить. Кроме того, удалось поговорить с подзащитным, выслушать его и предпринять шаги, благодаря которым суд отказал в ходатайстве следствия о заключении под стражу обвиняемого.

— Что убедило суд не заключать под стражу подзащитного?

— Думаю, что ключевым аргументом послужил тот факт, что потерпевший был сильно пьян. В момент, когда его госпитализировали, медики провели его обследование и установили, что концентрация спирта в его крови составляла 2,66 промилле, то есть указывала на сильную степень алкогольного опьянения. Соответственно, данные этого обследования были в материалах при рассмотрении ходатайства о заключении под стражу. Кроме этого, я обратился к известному эксперту психологу Енгалычеву В.Ф. и получил от него заключение о том, как ведет себя человек, находящийся в сильной степени опьянения. Это заключение очень хорошо сочеталось с покадровой расшифровкой видеозаписи, так как подтверждало агрессивное поведение потерпевшего и его приятеля.

Наконец, я приложил данные о постоянном месте жительства подзащитного, его учебе, месте работы. В итоге суд решил избрать домашний арест, что при сложившихся обстоятельствах было одним из лучших результатов.

— Когда возникла уверенность, что можно добиться оправдательного решения?

— Была уверенность в том, что подзащитный невиновен. Но в том, что так же посчитает суд, уверенности не было даже после того, как Верховный Суд РФ отправил дело на новое рассмотрение.

Надо отметить, что по делу пришлось действовать нестандартно. Например, я убедил следователя допустить меня до участия в психолого-психиатрической экспертизе подзащитного. Эксперты сначала не хотели меня пускать, протестовали и отказывались ее проводить. Но после того как я объяснил им нормы УПК, показал постановление следователя о допуске, они провели экспертизу при моем участии. Я смог задать им дополнительные вопросы и в итоге получить от них заключение о том, что в момент событий мой подзащитный находился в состоянии сильного эмоционального возбуждения, психического напряжения, вызванного как раз поведением потерпевшего. Такой вывод напрямую был связан с обстоятельствами, которые Пленум ВС РФ обязал суды учитывать при оценке деяния.

Конечно, поворотным моментом было первое решение ВС РФ. При рассмотрении дела в кассации в ВС РФ я также пошел на необычный шаг. Суды в своих решениях указывали, что удар стеклянным графином, изъятым по делу, не представлял такой же угрозы, как удар кием. Тогда я принес в суд точно такой графин и поставил его на кафедру перед судьями. Далее предложил прокурору провести эксперимент и разбить графин о голову и оценить последствия. Видимо, такой наглядный аргумент судьи запомнили.

— Что бы вы могли посоветовать коллегам, которые защищают обвиняемых в аналогичных делах?

— Для себя я сделал вывод, что многое защита может сделать благодаря ошибкам следствия. Например, чтобы доказать, что потерпевший и его приятель действительно представляли угрозу для обвиняемого, я поехал на место происшествия. По показаниям свидетелей замерил рулеткой расстояния между участниками инцидента и составил схему. Стало очевидно, что между нападавшими и обороняющимся было значительное расстояние и они двигались в его сторону. Следователь не расценил эти движения как угрозу. При этом, несмотря на то что следователь не провел осмотр места происшествия, он согласился приобщить схему, которую составил я, так же как и покадровые фото видеозаписи. Можно сказать, что доказательства собирала сторона защиты. Поэтому, наверное, главный совет: найти пробелы в доказательствах, самостоятельно проверить и перепроверить их и смоделировать, представить картину произошедших событий.

— Вы обратились с иском о компенсации вреда за незаконное уголовное преследование?

— Сейчас готовим такой иск. Мой подзащитный незаконно провел почти 400 дней в местах лишения свободы. Была сорвана его учеба, работа, причинен моральный вред. Поэтому мы рассчитываем на адекватную компенсацию.

Михаил Анатольевич Багмет, адвокат МКА «Московский юридический центр», защитник по делу