«Мы будем ориентироваться на необходимость “тонкой настройки” судебной практики»

— Владимир Александрович, в октябре 2024 года исполнилось пять лет с тех пор, как начали работать кассационные и апелляционные суды общей юрисдикции. О каких итогах работы судов этого уровня можно говорить уже сегодня?

— Да, действительно, в октябре прошлого года исполнилось ровно пять лет с момента начала деятельности окружных кассационных и апелляционных судов общей юрисдикции. Как известно, к КСОЮ перешла компетенция президиумов верховных судов республик, краевых, областных и равных им судов (в части пересмотра в кассационном порядке итоговых судебных решений по правилам сплошной кассации и промежуточных — по правилам выборочной кассации, вынесенных нижестоящими судами). К АСОЮ перешла компетенция президиумов названных судов по пересмотру некоторых промежуточных судебных решений, принимаемых по первой инстанции этими же судами, а также компетенция Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ по проверке и пересмотру в апелляционном порядке итоговых судебных решений, вынесенных судами уровня субъекта РФ по первой инстанции. В результате проведенной реформы президиумы судов утратили процессуальные полномочия, изменилась компетенция ВС РФ, появилась так называемая сплошная кассация со своим порядком подготовки дела к судебному заседанию, сроками обжалования и т. п. Все это, безусловно, не могло не отразиться на всей деятельности судебно-проверочных инстанций.

В целом идея образования КСОЮ была верной уже в силу того, что наличие в судах уровня субъекта РФ полномочий по пересмотру судебных решений и в апелляционном, и в кассационном порядке само по себе вызывало некоторые вопросы с точки зрения гарантий независимости судей, поскольку судебные акты, вынесенные судьями этого суда, пересматривались в кассационном порядке в этом же суде. Организация КСОЮ по принципу экстерриториальности сняла все эти вопросы.

Сегодня представляется особенно важным то, что, несмотря на все организационные, финансовые и кадровые сложности, КСОЮ были образованы, укомплектованы, они органично встроены в отечественную судоустройственную модель и на деле доказали свою компетентность и достаточно высокую эффективность.

Поскольку наиболее точные данные о работе судов за прошедший год будут известны чуть позже, то напомню данные о работе за 2023 год. В 2023 году КСОЮ рассмотрели 73 988 кассационных жалоб и представлений, в том числе в порядке выборочной кассации — 35 735 жалоб и представлений, из которых 4273, или 12,0%, были переданы для рассмотрения в суд кассационной инстанции, а также 38 253 кассационных жалобы и представления — рассмотрены в порядке сплошной кассации. В судебном заседании по кассационным жалобам и представлениям были рассмотрены 36 433 уголовных дела в отношении 42 781 лиц. В отношении 13 860 лиц, или 32,4%, кассационные жалобы и представления были удовлетворены.

— Введение шестимесячного срока на сплошную кассацию как-то существенно повлияло на число обжалуемых в кассационном порядке судебных актов?

— Несмотря на опасения, которые высказывались в процессе работы над законопроектом, введение такого срока в 2021 году не привело к уменьшению количества кассационных обращений, поступающих на рассмотрение в суды этого уровня. Анализ судебной практики позволяет говорить о том, что большая часть жалоб на вступившие в законную силу судебные решения нижестоящих судов находят свое правильное разрешение уже в КСОЮ и в связи с этим неуклонно снижается общее количество жалоб, поступающих на рассмотрение в СК ВС РФ. Так, если в 2018 году, то есть до начала работы КСОЮ, Верховный Суд РФ рассмотрел 62 751 жалобу, то в 2023 году — только 32 889 жалоб. Это также говорит и о том, что значительная часть претензий сторон к качеству правосудия находит свое разрешение без обращения в высшую судебную инстанцию страны, что в свою очередь свидетельствует об эффективности судов первого кассационного уровня. При этом, конечно, нельзя не учитывать и то обстоятельство, что снижение общего количества жалоб, поступающих в ВС РФ, отчасти могло произойти и вследствие ежегодного на протяжении ряда лет сокращения общего количества уголовных дел, поступающих на рассмотрение в суды.

Вместе с тем сегодня вряд ли было бы правильным говорить, что нет абсолютно никаких проблем в правоприменении и система кассационной проверки судебных решений настроена и функционирует идеально и не нуждается в настройке.

— Какие это проблемы?

— Например, итоговые судебные решения районного суда в соответствии с действующим регулированием могут быть проверены сначала в апелляционном порядке в верховном суде республики, краевом, областном и равном им суде, а затем по правилам сплошной кассации — в соответствующем КСОЮ. Что же касается итоговых судебных решений, вынесенных мировыми судьями, то они, как известно, в апелляционном порядке пересматриваются в районном суде, а затем по правилам сплошной кассации — в КСОЮ, минуя верховные суды республик, краевые, областные и равные им суды. Получается, что суды субъектов РФ, которые отвечают в целом за качество правосудия в регионе, оказались фактически отстраненными от анализа судебной практики мировых судей и лишенными процессуального инструментария для обеспечения ее формирования. Это вряд ли правильно. Описанную проблему можно было бы решить путем наделения президиумов судов правом кассации итоговых и промежуточных судебных решений мировых судей по правилам выборочной кассации, поскольку сплошная кассация в данном случае является явно избыточной, исходя из характера и степени общественной опасности преступлений, дела о которых подсудны мировым судьям. Такое законодательное решение в какой-то степени позволит сбалансировать и служебную нагрузку в КСОЮ, хотя и не решит проблему с нагрузкой полностью.

Судебная практика показала, что судьи кассационных судов общей юрисдикции перегружены за счет большого количества дел, рассматриваемых по правилам сплошной кассации. В связи с этим можно было бы подумать над вопросом относительно целесообразности тотального пересмотра в КСОЮ всех итоговых судебных решений по правилам сплошной кассации вне зависимости от категории преступления и сложности уголовного дела. Возможно, имеет смысл в КСОЮ пересматривать итоговые судебные решения, вынесенные по уголовным делам о преступлениях небольшой и средней тяжести, по правилам не сплошной, а выборочной кассации. В этом случае судебные акты могли бы являться предметом пересмотра сначала в апелляционном порядке в верховном суде республики, краевом, областном и равном им суде, а затем по правилам выборочной кассации еще в двух судебных инстанциях: КСОЮ и Верховном Суде РФ. Представляется, что таких гарантий было бы вполне достаточно для обеспечения правосудности судебных решений по данным категориям уголовных дел.

Что касается качества правосудия по делам, рассмотренным по первой инстанции судами уровня субъекта РФ, то в целом, конечно, оно сохраняется на достаточно высоком уровне, причем не только вследствие деятельности АСОЮ, но и ввиду того, что судебные решения по наиболее сложным категориям уголовных дел стали предметом пересмотра в двух обязательных судебных инстанциях: судебной коллегии по уголовным делам АСОЮ (в апелляционном порядке) и Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ (в кассационном порядке по правилам сплошной кассации). В качестве положительного момента следует также отметить, что для участников процесса апелляция стала более доступной с образованием пяти центров принятия решений (пять АСОЮ), тогда как в дореформенный период все дела данной категории в апелляционном порядке рассматривались исключительно в Верховном Суде РФ.

В целом образование апелляционных и кассационных окружных судов, вне всякого сомнения, является движением в правильном направлении, но некоторые судопроизводственные вопросы все же нуждаются в точечном регулировании с тем, чтобы правосудие по уголовным делам соответствовало современным вызовам, а также реалиям и возможностям судебной системы.

— Сегодня актуальны вопросы, связанные с прекращением уголовных дел и освобождением от наказания военнослужащих, в частности участников СВО. Не планируются ли отдельные разъяснения по вопросам применения норм УК и УПК РФ в отношении этой категории лиц?

— Федеральный закон от 02.10.2024 № 340‑ФЗ (далее — Закон), проект которого был разработан Верховным Судом РФ по поручению Президента РФ, определил порядок действия судов первой или апелляционной инстанции в случаях, когда в период мобилизации или военного положения к ним поступает ходатайство командования воинской части (учреждения) об отмене подсудимому меры пресечения и приостановлении рассмотрения уголовного дела в связи с призывом его на военную службу, заключением им контракта о прохождении военной службы или продолжением военной службы в Вооруженных Силах РФ. Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ сразу после вступления Закона в силу дала всем нижестоящим судам разъяснения по его применению, этому же был посвящен проведенный в ноябре семинар с председателями судов (за исключением районных судов).

Пользуясь случаем, хотелось бы напомнить, что при рассмотрении ходатайств командования воинской части (учреждения) об отмене подсудимому меры пресечения и приостановлении рассмотрения уголовного дела дискреционные полномочия судов и судейское усмотрение предельно ограничены самим законодателем, а предметом производства, по общему правилу, являются лишь проверка полномочий лица, обратившегося с ходатайством, и проверка постатейного запрета, исключающего возможность применения положений ст. 78.1 УК.

В удовлетворении ходатайства не может быть отказано по мотивам, связанным с производством по уголовному делу (тяжесть или высокая степень общественной опасности преступления, неготовность назначенных по делу судебных экспертиз, большой объем запланированных по делу судебных действий с участием подсудимого). Вместе с тем в случае установления обстоятельств, явно препятствующих принятию положительного решения, ходатайство может быть оставлено без удовлетворения. Например, практика показывает, что встречаются случаи отказа от контракта, заявление в суде о том, что контракт не подписывал, и другие.

Отказы следователей и дознавателей в удовлетворении ходатайств командования воинской части (учреждения) об отмене подсудимому меры пресечения и приостановлении рассмотрения уголовного дела могут быть обжалованы подсудимым и его защитником в суд в порядке ст. 125 УПК, и в случае признания их незаконными суд обязывает следственные органы устранить допущенное нарушение закона. Если же при поступлении уголовного дела в суд будет установлено, что следователь или дознаватель, вопреки требованиям УПК, не выполнили свои процессуальные обязанности по приостановлению предварительного расследования, а вместо этого составили обвинительный документ и в дальнейшем прокурор направил дело в суд (что сопряжено с негативными последствиями для лица, в отношении которого вопреки требованиям закона продолжается уголовное преследование), то судам следует, руководствуясь п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК, возвращать такие дела прокурору. Такое разъяснение предусмотрено в п. 5 постановления Пленума ВС РФ от 17.12.2024 № 39 «О практике применения судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих основания и порядок возвращения уголовного дела прокурору».

Надо отметить, что в целом суды оперативно рассматривают ходатайства и принимают решения об отмене меры пресечения и приостановлении производства по делам, создавая все условия для лиц, желающих пойти на военную службу. Мы постоянно отслеживаем и анализируем проблемные вопросы, которые возникают у судов при применении нового законодательства, обсуждаем их в Судебной коллегии и в самое ближайшее время планируем подготовить для судов соответствующие разъяснения по всем возникающим в судебной практике вопросам, связанным с применением нового законодательства.

— О каких практикообразующих судебных решениях Президиума ВС РФ Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ Вы также могли бы напомнить нашим читателям?

— Да, действительно, судебные решения, которые принимаются Президиумом ВС РФ, являются практикообразующими, конечно, при условии, что эти решения содержат правовые позиции по тем или иным вопросам правоприменения. Бывают ведь и вполне ординарные и даже типовые решения, которые могут и не содержать правовых позиций, оказывающих какое-либо влияние на формирование судебной практики.

Если же говорить о решениях Президиума с важной для практики составляющей, то таких решений, к сожалению, с каждым годом выносится все меньше. Ушли в историю те времена, когда Президиум ВС РФ собирался на заседания еженедельно и заседал в течение всего рабочего дня, рассматривая ежегодно более 1000 уголовных дел. Например, 30 лет назад, в 1995 году, Президиум в судебном заседании рассмотрел 1483 уголовных дела в отношении 3324 лиц. С введением в действие нынешнего УПК в 2002 году ситуация стала меняться: в 2003 году Президиум рассмотрел только 613 дел, а после 2010 года, то есть после введения в действие норм гл. 47.1 УПК с ограничением предмета производства лишь существенными нарушениями закона, повлиявшими на исход дела, эта цифра по итогам 2011 года уменьшилась сразу до 269 дел, а по итогам 2012 года — до 233 дел. Причем в общей структуре уголовных дел стали доминировать дела, судебные решения по которым пересматривались в связи с решениями ЕСПЧ, и в итоге именно эти дела стали основными в практике Президиума ВС РФ. В 2023 году в судебном заседании Президиум ВС РФ рассмотрел всего 58 уголовных дел. Причем по существу рассмотрено только 15 дел, а 41 дело рассмотрено в связи с решениями ЕСПЧ (вынесенными до 11.03.2023) и решениями Конституционного Суда РФ (35 и 6 дел соответственно). За 11 месяцев 2024 года в судебном заседании Президиума ВС РФ было рассмотрено всего 16 уголовных дел, из которых 11 уголовных дел были переданы для рассмотрения в судебном заседании по постановлениям судей ВС РФ, то есть по существу, и 5 уголовных дел — по постановлениям Председателя ВС РФ в связи с постановлениями ЕСПЧ и КС РФ.

Очевидно, что компетенция высшей судебной инстанции страны стремительно сокращается, и лично мне проблема здесь видится в утрате некоторых существенных элементов традиционной отечественной модели уголовного процесса в процессе судебной реформы в стране в 90-х — начале 2000-х годов. В ходе бесконечных дискуссий о сущем и должном в уголовном процессе мы потеряли что-то очень важное: возможно, сам смысл уголовно-процессуальной деятельности.

— Владимир Александрович, можно немного подробнее?

— Взять хотя бы институт дополнительного расследования уголовного дела, подвергнутый остракизму и безжалостно изгнанный из УПК как не вписывающийся в концепцию состязательного процесса, а точнее, в понимание этого принципа отдельными реформаторами. С их точки зрения, данный институт якобы создавал дополнительные преимущества стороне обвинения ввиду того, что суды вместо постановления оправдательного приговора по плохо расследованному делу возвращали его прокурору, который принимал решение о прекращении уголовного дела, как правило, по нереабилитирующим основаниям. Более того, суды, возвращая дело ввиду неполноты и односторонности расследования, якобы инициировали возобновление обвинительной деятельности, что не согласуется с принципом состязательности.

К чему в итоге привело такое реформирование процесса? По плохо расследованным делам выносятся обвинительные приговоры, поскольку у суда нет процессуального инструментария для восполнения неполноты расследования. Сегодня об этом уже практически никто и не вспоминает, но ведь многие из тех, кто стоял у истоков реформ, рассуждали о том, что уголовный процесс предназначен вовсе не для потерпевшего, а исключительно для обвиняемого и подсудимого. По этой же причине первая редакция действующего УПК устанавливала абсолютные запреты на поворот к худшему при пересмотре приговора, вступившего в законную силу, и возвращение уголовного дела прокурору для предъявления более тяжкого обвинения. Как известно, эти концептуальные идеи авторов проекта УПК не прошли проверку на их конституционность. Но ведь идеи о недопустимости восполнения неполноты предварительного расследования и судебного следствия остались. Более того, они зафиксированы в позициях Конституционного Суда РФ и нормах УПК РФ, правда, сформулированных еще до принятия нового кодифицированного акта.

Напомню, что в период функционирования полноценного дополнительного расследования суд возвращал уголовное дело прокурору как для устранения существенных нарушений уголовно-процессуального закона, так и для восполнения неполноты предварительного расследования. Прокуроры, якобы в интересах которых принимались такие решения судами, практически все их опротестовывали, поскольку возвращение дела на дополнительное расследование рассматривалось как брак в работе следователя и прокурора, влекущий соответствующие для них негативные последствия. Институт дополнительного расследования выступал в качестве достаточно эффективного инструмента в руках суда, оказывающего взбадривающее воздействие на нерадивых следователей и, что более важно, ставил своей целью устранение препятствий (в том числе и ввиду односторонности и неполноты расследования) для выполнения судом своих конституционных полномочий по осуществлению правосудия.

Сегодня такого института в современном уголовном процессе нет, а стало быть, нет и процессуального механизма восполнения недостатков расследования. Вместо него появилась неопровержимая процессуальная презумпция, смысл которой заключается в том, что абсолютно все поступающие в суды уголовные дела расследованы идеально, то есть объективно, всесторонне и полно. С таким же успехом законодатель может, например, исключить из УПК такое основание отмены или изменения судебного решения, как «существенное нарушение уголовно-процессуального закона». Проверочное основание исключить, конечно, можно, но ведь от этого никуда не денутся эти самые существенные нарушения, которые были, есть и будут (как и неполнота расследования), вот только судебное решение уже нельзя будет отменить ввиду отсутствия такого основания в законе.

Отказ от института дополнительного расследования, отказ от неполноты и односторонности предварительного и судебного следствия как одного из оснований (ошибки) отмены судебного решения, отказ от традиционного для нашего уголовного процесса единства апелляционных, кассационных и надзорных оснований (в сторону ограничения двух последних с подачи ЕСПЧ в силу так называемой правовой определенности вступившего в законную силу судебного решения) в конечном итоге привели к существенному ограничению процессуальных возможностей судов кассационной и надзорной инстанций по выявлению и устранению судебных ошибок. И образование окружных кассационных судов в этом смысле мало что меняет, поскольку право на сплошную кассацию дает лишь гарантию на пересмотр итогового судебного решения по очень узкому кругу оснований, по сравнению даже с производством в суде апелляционной инстанции, и совсем не гарантирует исправление ошибок, обусловленных неполнотой предварительного расследования и судебного следствия.

Нормативное содержание кассационных и надзорных оснований ввиду их неопределенности и неоднозначности заслуживает отдельного обсуждения уже в силу того, что такое, например, понятие, как «нарушение, повлиявшее на исход дела», целиком заимствовано из Конвенции о защите прав человека и основных свобод, участником которой наша страна в настоящее время не является. При этом термин «нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия», содержащий по существу философские категории (суть и смысл), дословно позаимствованный из постановления КС РФ от 11.05.2005 № 5-П, вряд ли пригоден для адекватной классификации судебных ошибок.

Опыт правоприменения последних лет убедительно свидетельствует о том, что нам необходимо возвращаться к истокам, к позитивному отечественному опыту правового регулирования судопроизводства, разумеется, с учетом современных реалий.

— И тем не менее нельзя ли остановиться подробнее на некоторых практикообразующих судебных решениях Верховного Суда РФ?

— Такие решения, конечно же, принимались, и их достаточно много, но при этом следует иметь в виду, что практикообразующими являются лишь те из них, которые либо вошли в Бюллетень ВС РФ, либо были опубликованы в Обзорах судебной практики, утвержденных Президиумом ВС РФ. Хотелось бы остановиться только на двух правовых позициях принципиального характера, сформулированных по вопросам судебной практики по уголовным делам о незаконном обороте наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов.

Первая позиция касается юридической квалификации содеянного при осуществлении нескольких закладок наркотиков. Высшая судебная инстанция пришла к выводу о том, что во всех случаях, когда лицо размещает наркотические средства, даже и из одной приобретенной партии, с целью их сбыта по различным тайникам-закладкам, в том числе расположенным рядом, откуда они могут быть изъяты разными потенциальными приобретателями, такие действия этого лица следует квалифицировать как самостоятельный сбыт или покушение на сбыт каждого размещенного количества наркотиков¹.

Не менее важной представляется и правовая позиция, связанная с квалификацией содеянного при сбыте наркотика, имеющего чрезвычайно низкую активную дозировку и вследствие этого нанесенного на бумагу, картон как основу или иной носитель, например, d-Лизергид (ЛСД, ЛСД-25). В отдельных случаях следствие и суды квалифицировали такие деяния, исходя из общей массы носителя, включая вес бумаги и собственно наркотического средства. Судебная коллегия ВС РФ не согласилась с таким подходом и указала в своем определении, что ввиду отсутствия в нормативных правовых актах ясного и недвусмысленного регулирования для целей ст. 228, 228.1, 229 и 229.1 УК порядка определения размера (массы) d-Лизергида (ЛСД, ЛСД-25), нанесенного на бумажный носитель, при юридической оценке следует исходить из размера (массы) установленного экспертным путем собственно наркотического средства².

— Ежегодно Пленум ВС РФ разрабатывает около пяти-шести постановлений по вопросам уголовного права и процесса. О каких постановлениях 2024 года Вы считали бы нужным напомнить, и постановления по каким вопросам планируется принять в 2025 году?

— Прежде всего скажу о том, что в перспективе работа в этом направлении будет несколько оптимизирована в связи с тем, что за последние 15 лет были приняты базовые постановления практически по всем ключевым вопросам правоприменения. Теперь мы в большей степени будем ориентироваться на необходимость «тонкой настройки» судебной практики путем внесения корректив в действующие постановления Пленума ВС РФ, что тоже очень важно.

В 2024 году были приняты два так называемых профильных, или тематических, постановления и изменения в четыре действующих постановления Пленума ВС РФ. В постановлении от 25.06.2024 № 18 «О судебной практике отмены условного осуждения или продления испытательного срока» были объединены, уточнены и расширены разъяснения Пленума ВС РФ, связанные с применением института условного осуждения с целью комплексного разрешения всех возникающих у судов вопросов. В данном постановлении нашли отражение актуальные для практики разъяснения, посвященные особенностям учета поведения осужденного в период испытательного срока, оснований и порядка его продления и отмены.

Упомянутое выше постановление Пленума ВС РФ от 17.12.2024 № 39 о практике применения судами норм УПК, регламентирующих основания и порядок возвращения уголовного дела прокурору, позволит обеспечить единство судебной практики, создаст условия для укрепления гарантий осуществления справедливого правосудия в разумные сроки, повысит уровень защиты процессуальных прав участников судебного разбирательства. В связи с вопросами судов, возникающими, прежде всего, вследствие динамично меняющегося законодательства, Пленум ВС РФ актуализировал данные ранее разъяснения по вопросам возвращения дела прокурору и на основе судебной практики сформулировал ряд новых правовых позиций, которые, если Вы не возражаете, мы могли бы довести до читателя в очередном номере журнала.

— Наши читатели, думаю, будут рады этому, тем более что практически все постановления Пленума ВС РФ, благодаря членам рабочих групп, разрабатывающих постановления, мы, как правило, освещаем в журнале.

— В 2025 году планируется разработка постановления Пленума по вопросам применения положений ст. 10 УК об особенностях действия уголовного закона во времени с учетом его обратной силы. Будут также подготовлены изменения в постановление Пленума ВС РФ от 27.12.2002 № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», что обусловлено в том числе широким распространением хищений безналичных денег.

— Владимир Александрович, а что Вы можете сказать о работе, связанной с совершенствованием действующего законодательства?

— За последние несколько лет количество законодательных инициатив, поступающих на отзыв в ВС РФ от субъектов законодательной инициативы, несколько уменьшилось. И тем не менее только за 11 месяцев 2024 года ВС РФ рассмотрел около 70 законопроектов, предусматривающих внесение изменений в УК, УПК и в УИК. По законопроектам о внесении изменений в УК РФ мы подготовили 41 официальный отзыв. При этом только в отношении четверти из них не было высказано замечаний, остальные законопроекты в той или иной мере, по мнению ВС РФ, нуждались в доработке.

Помимо этого, Верховный Суд РФ рассмотрел 15 законопроектов, поступивших из Государственной Думы ФС РФ, о внесении изменений в УПК и УИК, по которым подготовлены замечания, предложения, а также поправки.

ВС РФ продолжает активно реализовывать право законодательной инициативы по вопросам своего ведения. Сейчас продолжается работа над проектом федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, направленных на ограничение применения меры пресечения в виде заключения под стражу к подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений ненасильственного характера, женщинам, имеющим малолетних детей, и лицам, страдающим тяжелыми заболеваниями». Данный законопроект, разработанный во исполнение поручения Президента РФ, внесен в Государственную Думу и принят в первом чтении. Поскольку законопроект предполагает существенные изменения в УПК, в настоящее время продолжается его широкое обсуждение с целью подготовки поправок к нему при активном участии ВС РФ³.

Еще одна законодательная инициатива ВС РФ подготовлена также во исполнение поручения Президента РФ и внесена в парламент, направлена на изменение вида уголовного преследования в отношении клеветы (ч. 1 ст. 128.1 УК) с частного обвинения на частно-публичное, что будет способствовать повышению уровня уголовно-правовой защиты лиц, пострадавших от данного преступления. Наконец в ноябре 2024 года в Госдуму был внесен подготовленный ВС РФ проект федерального закона о внесении изменений в ст. 82 УК. Он закрепляет возможность сохранения судом отсрочки отбывания наказания в зависимости от тяжести вновь совершенного преступления, а также возможности ее применения и по второму приговору. Разработка ВС РФ данного законопроекта в 2024 году, объявленном Президентом РФ годом семьи, имеет своими целями гуманизацию уголовного законодательства, создание дополнительных условий для сохранения семейных связей осужденных, имеющих детей до 14 лет.

— В 2025 году нашему журналу исполняется 20 лет. Мы очень рады и благодарны тому, что уже 15 лет Вы входите в наш редакционный совет, помогаете в формировании его материалов. Надеемся на дальнейшее сотрудничество с Верховным Судом РФ, лично с Вами и Вашими коллегами.

— Спасибо. Пользуясь случаем, сердечно поздравляю Вас и Ваших коллег с этой знаменательной датой. Журнал состоялся, он востребован и пользуется популярностью у судей. Всего Вам самого доброго и новых творческих успехов.