Защита доказала непричастность обвиняемых к сбыту наркотиков

Двоих граждан Белоруссии, Бориса Шемякина и Александра Троекурова¹, которые работали строителями в России, следствие обвинило в том, что они намеревались продать крупную партию наркотиков в подмосковном городе. При задержании у них действительно изъяли более 500 грамм вещества, содержащего героин. Спустя два года производства по делу защита смогла доказать, что мужчин подставили, и добилась оправдательного приговора в суде первой инстанции. Главное в статье Скрыть

Обстоятельства дела

Если описывать обстоятельства дела со стороны обвинения, то они выглядели обыденно. Оперативники полиции города Углича получили информацию о том, что гражданин Белоруссии, Шемякин, намеревается доставить и сбыть крупную партию наркотиков возле магазина «Ашан». Странность была только в том, что на основе этой информации оперативники полиции начали ОРМ «Наблюдение» вместе с тремя сотрудниками УФСИН, которые работали в колониях недалеко от Углича. Обычно сотрудники УФСИН работают только на подконтрольной им территории, а совместные ОРМ нужно специально оформлять совместным приказом руководителей УМВД и ФСИН, чего не было сделано. Но, возможно, это объяснялось тем, что оперативную информацию о готовящейся наркосделке полицейские получили именно от сотрудников УФСИН.

В ходе наблюдения оперативники дождались приезда Шемякина и Троекурова к магазину, а затем задержали их. У Шемякина они обнаружили пакет из-под сахара, который содержал ацетилкодеин, 6-моноацетилморфин и диацетилморфин (героин), общей массой 551,340 грамма, что относится к крупному размеру.

В момент задержания Шемякин подходил к супермаркету, а Троекуров ждал его в машине. Мужчины сначала подумали, что на них напали бандиты, и оказали сопротивление, но Троекуров понял происходящее, когда подъехала машина ГИБДД. Сотрудников ГИБДД позвали на помощь оперативники.

Обоих задержанных заключили под стражу через день. Следствие предъявило им обвинение в покушении на незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере, совершенном группой лиц по предварительному сговору (ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК).

При этом покупателя, которому задержанные должны были продать наркотики, полицейские не установили, как не установили и лицо, от которого Шемякин получил пакет с наркотиком. Главное в статье Скрыть

Доказательства обвинения

Практически вся доказательная база по делу, которую за год расследования собрало следствие, состояла из свидетельских показаний оперативников и двух сотрудников ГИБДД. Они лишь сообщали свою версию о полученной оперативной информации и задержании двоих — Шемякина и Троекурова. Также были показания понятых, экспертизы вещества, смывов с рук задержанных и акты их медицинского освидетельствования и химико-токсикологического исследования задержанных. Примечательно, что если экспертизы смывов с рук Шемякина и Троекурова не показали, что они дотрагивались до наркотика, то согласно актам медицинского освидетельствования задержанные находились в состоянии наркотического опьянения, а исследование обнаружило в их моче кодеин.

Примерно спустя полгода после возбуждения уголовного дела следствие вдруг обнаружило еще двух свидетелей, которых засекретило. Оба якобы сидели вместе с Александром Троекуровым в ИВС отдела полиции, после того как его задержали. Впоследствии один из «секретных» свидетелей пропал — не явился в суд, поэтому его показания нельзя было принять в качестве доказательств. Зато другой в своих показаниях на следствии сообщил, что весной сидел в одной камере с гражданином Белоруссии Александром, и якобы тот сообщил ему, что он со своим другом из Белоруссии привез на своей автомашине крупную партию наркотиков, за которую он должен был получить 240 тыс. руб. Затем секретный свидетель сообщил, что он сообщил услышанное от Александра сотрудникам полиции, поскольку он был против наркоторговли, сам в свое время был наказан за незаконные операции с наркотиками. Допрос этого свидетеля в суде станет еще одним доказательством против обвинения.

Версия задержанных

Версия событий Шемякина и Троекурова была противоположной следственной, оба с самого начала категорически отрицали, что участвовали продаже наркотиков и знали о содержимом пакета. Они сообщили, что после работы на стройке собирались ехать домой, в Белоруссию, на микроавтобусе Троекурова. Но на телефон Шемякина позвонил неизвестный ему ранее мужчина, представившийся как Юра, и попросил их перевезти в Белоруссию двоих их земляков и 30 радиаторов, которые нужно забрать в Угличе. Шемякин поинтересовался у знакомых земляков-таксистов, сколько можно заработать на этом, и согласился.

При этом «заказчик» перевозки сначала попросил Шемякина заехать по пути в район Теплого Стана в Москве и около станции метро забрать какую-то сумку с вещами и людей. Однако, когда Шемякин и Троекуров забирали сумку, человек, передававший ее, сказал, что не поедет. Шемякин указал, что в сумке он увидел какую-то одежду и книгу, ни он, ни его напарник не рылись в ней. Они поехали в г. Углич, и по дороге им постоянно звонил Юра, интересовался их маршрутом. По приезде к магазину «Ашан» в Угличе Юра снова позвонил Шемякину и сказал, что нужно взять свой паспорт, паспорт водителя и документы на машину, чтобы выписать пропуска, а также взять из переданной сумки пакет с сахаром и пройти внутрь «Ашана» в отдел с вино-водочной продукцией. Когда Шемякин с документами и пакетом с сахаром направился ко входу в «Ашан», его задержали оперативники.

Александр Троекуров в своих показаниях добавил одну важную деталь. Когда его задержали и допрашивали в ОМВД, ему дали съесть яблоко и выпить воды. Только после этого его и Шемякина повезли на медицинское освидетельствование, которое и выявило состояние наркотического опьянения. Он предположил, что в яблоко и воду полицейские подмешали (в яблоко могли впрыскивать с помощью шприца) наркотик, но доказать этого защита не смогла. Главное в статье Скрыть

Разгром обвинения в суде

Спустя год расследования уголовное дело ушло в суд. Суду понадобился еще год, чтобы рассмотреть дело и вынести приговор. Здесь надо отдать должное защите — адвокатам Армену Григоряну, который защищал Александра Троекурова, и Дмитрию Прудникову, который защищал Бориса Шемякина. Они смоли доказать полную несостоятельность обвинения и невиновность своих подзащитных. Именно благодаря их работе следствие стало вынуждено получать сведения о том, кто же звонил под именем Юры, и прятало неудобные сведения. Приведем ключевые аргументы защиты, которые в основу оправдательного приговора положил суд.

Отсутствие данных об участии в незаконном обороте наркотиков. В лицо бросился важный аргумент — оба задержанных никогда не были замечены ни в употреблении, ни в иной причастности к наркотикам. Суд указал, что свои намерения заработать на перевозке людей и радиаторов в Беларусь они открыто обсуждали между собой, со своими знакомыми и родными. Ни от кого не скрывались, никак не конспирировались, не имели при себе оружия, не оборудовали в машине тайника для перевозки наркотиков и т. д. Это подтверждали в суде как работодатель Шемякина и Троекурова, так и их родные.

Отдельно суд прошелся и по данным о состоянии наркотического опьянения у задержанных. В приговоре суд просто указал, что «установленное состояние опьянения Шемякина и Троекурова после их задержания не подтверждает совершение ими совместных действий, направленных на сбыт наркотических средств, указанных в обвинении. Фактически Шемякин и Троекуров были использованы неустановленным лицом <...> для доставки наркотического средства в г. Углич, при этом подсудимые не осознавали истинных намерений данного лица и особенностей перевозимых предметов».

Странности с экспертизой. Одним из обстоятельств, на которые указала защита, стали почти мистические события с экспертизами. Так, исследование марлевых тампонов, которые содержали смывы с рук Шемякина и Троекурова, не выявили следы наркотика на их руках. При этом на бумажных конвертах, согласно заключению другого эксперта того же экспертного учреждения, были обнаружены следы изъятого наркотика. Защита указала, что такое просто невозможно. Обвинение попыталось объяснить это тем, что, возможно, с марлевых тампонов наркотик перешел на конверты. Однако суд в это не поверил, поскольку весь он не мог перейти на конверты. Суд сделал вывод, что «Возможность перехода следов наркотических средств с марлевых тампонов со смывами с рук подсудимых на соприкасающиеся с данными тампонами бумажные конверты полностью, без остатка, стороной обвинения не доказана. Кроме того, не исключается возможность попадания на данную бумажную упаковку веществ не только изнутри конвертов, в которые были упакованы марлевые тампоны, но и снаружи при иных обстоятельствах».

Еще большие сложности у обвинения начались при исследовании процессуальных документов об экспертизе самого вещества. Защита отметила, что после задержания Шемякина и Троекурова было проведено исследование изъятого вещества.

Само вещество было упаковано в три разных материала: порошок находился во фрагменте пакета «Пятерочка», который был завернут в бумажный пакет с надписью «Сахар», а уже бумажный пакет находился в полимерном пакете с надписью «Аптека». После того как специалист взял вещество на исследование, он пересыпал оставшееся вещество в полимерный канцелярский пакет-файл и, вместе с теми пакетами, в которых вещество было изначально, передал на экспертизу.

Результаты проведенных экспертиз показали, что на фрагменте пакета «Пятерочка», бумажном пакете с надписью «Сахар» и пакете с надписью «Аптека» потожировых следов Шемякина не обнаружено. При этом на пакете-файлике пот Шемякина эксперт установил.

В этот файл-пакетик наркотик пересыпал сам эксперт, и на него пот Шемякина не мог попасть физически.

В момент проведения экспертизы последний находился в СИЗО и ни с экспертом, ни с файл-пакетиком контактировать не мог.

Адвокат Армен Григорян акцентировал внимание суда на этих странностях.

ИЗ РЕЧИ АДВОКАТА ГРИГОРЯНА В ПРЕНИЯХ: «Вопрос: как пот Шемякина оказался на прозрачном файле, в который эксперт Т. переупаковывала исследованный наркотик. Ответ очевиден — имели место незаконные манипуляции, направленные на перенос биологического материала от Шемякина на упомянутый прозрачный файл. Не менее удивительно, что биологический след Шемякина на пакете „Аптека“ обнаружен не был. Теоретически его пот мог быть обнаружен только на наружном пакете с надписью „Аптека“. При этом ...в четырех постановлениях о привлечении в качестве обвиняемого <...> и в обвинительном заключении упаковка непосредственного наркотика описывается по-разному: „фрагмент полупрозрачного полимерного материала белого и красного цветов“, „пакет“, „пакет из прозрачного материала“. В постановлении о назначении биологической судебной экспертизы от 02.04.2019 также указан „фрагмент полупрозрачного полимерного материала белого и красного цветов“».

Суд не прошел мимо очевидных странностей с экспертизой, которые указывали на то, что сотрудники полиции допустили существенные нарушения закона. В приговоре он указал, что «сведений о том, что Шемякин, содержащийся в момент проведения данных исследований под стражей, брал в руки, или еще каким-нибудь образом взаимодействовал с канцелярским файлом, в котором находилось наркотическое средство, стороной обвинения не предоставлено. <...> С учетом изложенного суд не доверяет данному заключению эксперта и относится к нему критически».

Допрос «секретного» свидетеля. Практически разоблачительным оказался допрос засекреченного свидетеля в суде. Ход его показаний хорошо описал защитник в своей речи в прениях.

ИЗ РЕЧИ АДВОКАТА ГРИГОРЯНА В ПРЕНИЯХ: «На вопрос прокурора, знакомы ли ему фамилии Троекуров и Шемякин, ответил отрицательно. Через минуту сказал, что о сбыте наркотиков ему сообщил Троекуров. <...> Свидетель путался в показаниях, отказывался отвечать на вопросы защитников, мотивируя это тем, что ответы на них могут разоблачить его личность. Не смог ответить конкретно, чего он боится, исходили ли угрозы в его адрес со стороны обвиняемых. Сообщил, что доносил на Троекурова, так как сидел „без чая и сахара“. После перерыва скрылся, и суд не смог завершить его допрос. <...> На допросе от 02.07.2020 все-таки сообщил, что находится на свободе, затем стал плакать и жаловаться, что защитники на него оказывают давление и они его „запутали“.
На просьбу защитника описать внешность следователя, который его допросил, сообщил, что следователь имеет русые волосы и коротко стрижен, хотя следователь ОМВД И. лысый. По всей вероятности, следователь данного свидетеля и не допрашивал вовсе. Можно предположить, что по его просьбе уже напечатанный допрос кто-то из оперативников принес, и тот подписал. <...> Кстати, его показания в суде, что он доносил на Троекурова из-за того, что находился в условиях лишения свободы „без сахара и чая“, почему-то не нашли своего отражения в его допросе в ходе предварительного следствия».

Суд критически отнесся к показаниям «секретного» свидетеля, так как они противоречили остальным доказательствам по делу. Более того, суд прямо указал, что и первый засекреченный свидетель, который не явился в суд, и второй «являются зависимыми от сотрудников правоохранительных органов». Они якобы получили сведения о сбыте наркотиков Троекуровым в местах лишения свободы, после чего незамедлительно сообщили сотрудникам исправительных учреждений «с целью получения преимуществ для себя».

Участие в ОРМ оперативников УФСИН. Защитники также обратили внимание суда на то, что следствие вообще не было нацелено на объективное расследование дела. Например, только после их ходатайств следствие запросило сведения о соединениях с Шемякиным с абонентского номера Юры, но далее лишь указало, что установить лицо не представляется возможным. Но при этом защите удалось узнать: в момент звонков Юра находился рядом с базовыми станциями вблизи исправительной колонии, оперативник которой принимал участие в ОРМ «Наблюдение» и задерживал Шемякина и Троекурова.

Защита резонно предположила, что такие данные указывают на то, что Юрой было лицо, находящее в колонии, и оно действовало под контролем оперативников. Это явно указывало на провокацию преступления.

Более того, защитники требовали, чтобы следствие представило им документы о том, на каком основании в ОРМ участвовали оперативники из УФСИН РФ. И хотя никакого вразумительного ответа на этот вопрос получить не удалось, поскольку руководство оперативников сослалось на секретность, эти данные могли быть еще одним камнем на чаше весов правосудия в пользу защиты.

Противоречия в показаниях сотрудников полиции. Самым разрушительным для обвинения моментом в деле стали допросы сотрудников полиции и понятых — основных свидетелей по делу — в судебном заседании. Если в показаниях, которые они давали на предварительном следствии, им казалось, что все они соответствуют друг другу, то в суде свидетели стали демонстрировать забывчивость, а некоторые и вовсе отказались от данных ими ранее показаний.

ИЗ РЕЧИ АДВОКАТА ГРИГОРЯНА В ПРЕНИЯХ: «Свидетель К. Д.А. (инспектор ДПС) не вспомнил, кто и где его допрашивал, заявил, что он не знает таких сотрудников УФСИН, как М., Ц. и Г., хотя в протоколе его допроса от 16.08.2019 фамилия Ц. присутствует.
Также согласно показаниям К.Д.А. в суде, он не знал фамилий Шемякина и Троекурова, не участвовал в ОРМ «Наблюдение», не знает содержания этого ОРМ, вместе с тем в протоколе его допроса он дает показания, что участвовал в указанном ОРМ с последующим задержанием Шемякина и Троекурова. Свои показания в протоколе допроса не подтвердил, сказал, что надо верить показаниям, данным в суде.
В своих допросах на стадии предварительного следствия упомянутые сотрудники ГИБДД подробно расписали вес и компоненты изъятого наркотического средства, а в суде показали, что они в ходе допроса следователю такие сведения не сообщали.
<...>
Свидетель М.С.С. в ходе допроса в судебном заседании от 14.05.2020 сообщил, что не уверен, что помнит, от кого он получил информацию о задержанных, смутно помнит обстоятельства задержания, что оно было летом (в действительности 31 марта 2019 г.), участвовал в задержании как частное лицо после рабочего времени (будучи сотрудником УФСИН), не помнит время суток, число, <...> не мог точно сообщить суду, Шемякин ли с пакетом в руках пошел в сторону ТЦ «Ашан» (несмотря на то, что лично участвовал в задержании последнего), или другой человек. Не помнит, кто вызывал сотрудников ДПС на помощь, утверждает, что не сообщил сотруднику ОСБ Г. (последний утверждает обратное, М.С.С. ему доложил), что будет участвовать в задержании предполагаемых наркоторговцев совместно с оперативниками ОМВД, ушел с места задержания по своим делам, в отдел полиции не заходил, хотя обвиняемые утверждают, что они видели М.С.С. в отделе полиции после задержания.
Вместе с тем в своем допросе от 15.06.2019 на стадии предварительного следствия (по истечении двух с половиной месяцев) он отлично помнил все: и день задержания, и обстоятельства задержания, задержанных лиц и задержавших их сотрудников, а также что он, будучи сотрудником тылового подразделения участвовал в ОРМ «Наблюдение»«.

Противоречий в показаниях свидетелей накопилось много. В итоге суд сделал вывод, что «свидетели не подтвердили в суде ранее данные ими на стадии следствия показания об их осведомленности о прибытии 31.03.2019 к магазину „Ашан“ именно Шемякина и Троекурова для сбыта наркотика героин, пояснили, что личные данные подсудимых стали известны только после задержания последних».

Спустя год судебного разбирательства суд вынес оправдательный приговор, который вступил в силу (приговор Угличского районного суда от 08.02.2021 по делу № 1-2/2021 (1-59/2020)). Суд оправдал Бориса Шемякина и Александра Троекурова за отсутствием в их действиях состава преступления. К тому времени они провели под стражей почти два года (680 дней). Впоследствии защите удалось взыскать с государства возмещение процессуальных издержек и добиться компенсации морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием. Главное в статье Скрыть

«Мы с коллегой заявляли, что будем биться до конца»

Армен Григорьевич Григорян, 
адвокат АА «АМК-ЮСТ», КА «Московский юридический центр», защитник по делу

Дмитрий Аркадьевич Прудников,
адвокат АП Ярославской области, защитник по делу

— Добиться оправдания по уголовному делу о сбыте наркотиков, особенно когда обвиняемые задержаны с их крупной партией, — это практически невыполнимая задача. Но Вам удалось. Когда Вы вступили в дело и когда Вам стало ясно, что обвиняемые не причастны к незаконному обороту наркотиков? Что было ключевым в деле?

Армен Григорян: Я сам в прошлом оперативник, работал многие годы в полиции и пять лет в отделе по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Мне практически сразу стало ясно, что дело шито белыми нитками. Особенно смущало неоформленное, никак не обоснованное участие оперативников УФСИН в ОРМ наблюдение. При этом звонок с просьбой о перевозке исходил именно из того места, рядом с которым находилась колония, оперативники которой участвовали в ОРМ.

Дмитрий Прудников: Отдельно, конечно, как ключевое в деле, мы с коллегой отметили бы подход председательствующего судьи Угличского районного суда Александра Николаевича Соловьева. Он очень внимательно и в по-настоящему состязательном процессе рассмотрел уголовное дело и вынес единственно возможный оправдательный приговор. Более того, сторона обвинения, которая сначала было принесла апелляционное представление на приговор, отозвала его. Наверное, для них тоже стала очевидной полная бесперспективность обжалования и незаконность самого уголовного дела.

А.Г.: То же я могу сказать и о судье, которая рассматривала иск моего подзащитного в порядке реабилитации. За два года нахождения в СИЗО суд присудил 1,5 млн руб. компенсации за незаконное уголовное преследование. Да, это меньше, чем мы просили, но такова практика. При этом суды в полной мере взыскали средства с казны (250 тыс. руб.) в качестве процессуальных издержек — расходы на оплату труда адвоката и на проведение экспертиз по инициативе защиты.

— По всей вероятности, дело может дать ход уголовному делу о фальсификации материалов ОРД или провокации. Вы попытались это сделать?

А.Г.: Это дело настолько было возмутительным для меня и как для бывшего сотрудника полиции, и как для адвоката, что мы с коллегой заявляли, что будем биться до конца и будем добиваться привлечения к ответственности должностных лиц правоохранительных органов, причастных к этому делу. Это тоже, наверное, сыграло роль. Суд, впрочем, решил принять соломоново решение и в приговоре отдельно прописал, что не находит оснований для указания на провокацию со стороны сотрудников полиции. Несмотря на это, если бы была воля оправданных, мы стали бы добиваться привлечения к ответственности причастных к этому делу полицейских из УФСИН. Однако наши доверители попросту устали и не хотели участвовать в каких-либо дальнейших разбирательствах и следственных действиях. Они просто хотели домой к своим семьям.

— Во всей истории остается непонятным момент: почему взрослые мужчины согласились перевезти вещи ранее неизвестного им человека, который вдруг позвонил им по телефону? Почему именно на них пал выбор злоумышленников или, возможно, правоохранителей, которые задействовали подконтрольное им лицо?

Д.П.: Здесь нет ничего необычного. Наши подзащитные — простые и отзывчивые люди. Они регулярно ездили в Россию на заработки и часто привозили с собой людей, инструменты и материалы. Для них это обычная практика помогать землякам. А человек, который позвонил Шемякину, представился жителем их города в Беларуси. Они попросту не ждали никакого подвоха, за что и поплатились. Их подставили. Обнаруженный в их крови наркотик, предположительно, часть этой «подставы». Предположить, что два белоруса сначала «накачались» наркотиками, затем на белорусских номерах сели за руль и поехали в Россию, где их будут останавливать на каждом посту ГИБДД, просто невозможно.

А.Г.: В деле есть сведения, что в Угличской городской больнице в ходе осмотра Троекурова врачом на следующий день после его задержания у него были зафиксированы ушибы, а затем в СИЗО обнаружили, что у него сломаны ребра и якобы он рассказал, что до приезда в Россию он попал в ДТП и сломанные ребра — это последствие аварии. В суде Троекуров сообщил суду, что он никому такое не говорил, в ДТП не попадал. По адвокатскому запросу в Республику Беларусь мы получили ответ о том, что ДТП с участием Троекурова не зафиксировано.
Также хочу сказать пару слов о коллеге, адвокате Дмитрии Прудникове. Было очень приятно работать вместе, хотя мы из разных адвокатских палат. Мой коллега — отличный специалист, грамотный, рассудительный и упорный. Мы с ним сразу нашли взаимопонимание.