Ответственность за распространение фейков об армии: выводы из практики

Прошло немногим более года после введения в УК ст. 207.3 о публичном распространении фейков об использовании Вооруженных Сил и деятельности госорганов РФ за рубежом. За время своего существования данная статья изменялась дважды. В последний раз диспозиция ее основного состава была дополнена указанием на преступность публичного распространения заведомо ложной информации об оказании добровольческими формированиями, организациями или лицами содействия в выполнении задач, возложенных на Вооруженные Силы РФ (Федеральный закон от 18.03.2023 № 58‑ФЗ).

Приговоры

Практику применения ст. 207.3 УК нельзя назвать обширной. Тем не менее в настоящей статье использованы материалы 21 уголовного дела, по которым суды первой инстанции вынесли обвинительные приговоры, находящиеся в открытом доступе. Это приговоры:

• Оловяннинского районного суда Забайкальского края от 30.05.2022 по делу № 1-120/2022 (дело Мыльникова);
• Ялтинского городского суда Республики Крым от 01.06.2022 по делу № 1-267/2022 (дело Самодурова);
• Мещанского районного суда г. Москвы от 08.07.2022 по делу № 1-719/2022 (дело Горинова);
• Дзержинского районного суда г. Оренбурга от 11.07.2022 по делу № 1-371/2022 (дело Москаленко);
• Ленинского районного суда г. Тюмени от 20.07.2022 по делу № 1-1039/2022 (дело Шамонова);
• Тюменского областного суда от 21.07.2022 по делу № 2-11/2022 (дело Щербакова). Обвиняемому вменялась также ст. 354.1 УК;
• Уссурийского районного суда Приморского края от 02.08.2022 по делу № 1-801/2022 (дело Эрбеса);
• Ленинского районного суда г. Пензы от 03.08.2022 по делу № 1-184/2022 (дело Ген);
• Таганрогского городского суда Ростовской области от 10.08.2022 по делу № 1-426/2022 (дело Мишина);
• Центрального районного суда г. Сочи от 24.08.2022 по делу № 1-530/2022 (дело Золотова);
• Майкопского городского суда Республики Адыгея от 21.09.2022 по делу № 1-634/2022 (дело Суминой);
• Первомайского районного суда г. Пензы от 17.10.2022 по делу № 1-339/2022 (дело Волкова);
• Мещанского районного суда г. Москвы от 09.12.2022 по делу № 01-1300/2022 (дело Яшина);
• Басманного районного суда г. Москвы от 01.02.2023 по делу № 01-0152/2023 (дело Невзорова);
• Басманного районного суда г. Москвы от 06.02.2023 по делу № 01-0001/2023 (дело Белоцерковской);
• Ленинского районного суда г. Барнаула от 15.02.2023 по делу № 1-14/2023 (дело Пономаренко);
• Стерлитамакского городского суда Республики Башкортостан от 22.02.2023 по делу № 1-14/2023 (дело Болдовой);
• Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан от 06.03.2023 по делу № 1-158/2023 (дело Ганеева);
• Тимирязевского районного суда г. Москвы от 07.03.2023 по делу № 01-0038/2023 (дело Иванова);
• Конаковского городского суда Тверской области от 17.03.2023 по делу № 1-33/2023 (дело Мартынова и Разумовой);
• Московского районного суда г. Санкт-Петербурга от 29.03.2023 по делу № 1-78/2023 (дело Белоусова).

Во всех этих приговорах речь идет о публичном распространении заведомо ложной информации об использовании Вооруженных Сил РФ. Публичного распространения фейков о деятельности госорганов России за рубежом в судебных решениях не зафиксировано. Пока нет дел и о фейках о содействии добровольческих формирований.

По части 1 ст. 207.3 УК вынесено девять приговоров, из них семь — в особом порядке, подразумевающем признание подсудимым своей вины и смягчение наказания. По состоянию на середину апреля 2023 года два приговора вынесены заочно (дело Невзорова и дело Белоцерковской), пять приговоров судов первой инстанции (все — по ч. 2 ст. 207.3 УК) обжалуются в апелляционном порядке. Один такой приговор апелляция оставила в силе с незначительным снижением наказания и такой же незначительной переквалификацией (в «деле Горинова» признак совершения преступления «группой лиц по предварительному сговору» заменен на «группу лиц», а наказание снижено на один месяц лишения свободы).

Публичный характер распространения фейков

Признак публичности распространения заведомо ложной информации, как правило, связан с использованием интернета, социальных сетей. В основном речь идет о размещении в соцсетях сообщений и/или комментариев, содержащих ложную информацию об использовании Вооруженных Сил, и среди площадок лидирует соцсеть «ВКонтакте». Практически во всех приговорах использована формулировка о том, что размещение такой информации в открытых сегментах соцсетей создает возможность ее восприятия неопределенным кругом лиц. Также стандартной стала судебная формулировка о том, что распространение такой информации своей «неизбежностью» создает «непосредственную угрозу нарушения общественной безопасности Российской Федерации» и/или «существенно нарушает интересы Вооруженных Сил Российской Федерации и ее граждан на поддержание международного мира и безопасности».

Лишь в трех случаях публичность имела исключительно «контактный» характер — заведомо ложные сведения сообщались адресатам непосредственно и вербально. Например, при обращении учительницы к ученикам во время школьного урока (дело Ген), а также при общении виновного с иными осужденными на территории исправительного учреждения (дело Волкова). Представляет интерес случай, когда виновный, будучи сотрудником МЧС, при поквартирном обходе сообщал жителям им самим придуманную информацию о начале «экстренной эвакуации» в связи с тем, что «США уже направили ракеты и самолеты из-за войны на территории Украины» (дело Самодурова).

В деле Горинова признак публичности имел смешанный характер. Вначале заведомо ложные сведения виновный сообщил непосредственно участникам совещания в Совете депутатов муниципального округа Красносельский г. Москвы. Впоследствии запись этого совещания была выложена в видеохостинг YouTube, где ее посмотрели 43 тыс. человек.

Критерии ложности распространяемой информации

В целом в судебной практике сформировалась однотипная позиция о том, что несоответствие распространяемой информации об использовании Вооруженных Сил (госорганов) официальной позиции Минобороны РФ, а также иных федеральных органов власти (например, МИД РФ) само по себе является достаточным критерием установления ложного характера такой информации. В приговорах, вынесенных в особом порядке, это обстоятельство суды обычно констатируют как данность.

В приговорах по делам, рассмотренным в общем порядке, обычно конкретизируется тот официальный источник (документ Министерства обороны РФ, иного федерального ведомства), которому противоречит распространенная информация. Традиционно именно таким способом опровергается информация о потерях Вооруженных Сил РФ, о якобы совершаемых российскими военнослужащими преступлениях против украинских военнопленных и мирного населения, о применении российской армией запрещенных средств и методов ведения военных действий и т. п. Также при доказывании ложности распространяемой информации относительно характера и целей СВО нередко непосредственно используется Обращение Президента РФ к народу Российской Федерации от 24.02.2022, которое, по мнению судов, известно (или должно быть известно) каждому российскому гражданину.

Указанные критерии установления ложности распространяемых сведений в целостном виде были сформулированы в «деле Горинова». В приговоре прямо говорится о том, что распространенная подсудимым 15.03.2022 информация «не соответствует содержанию официальной позиции Министерства обороны Российской Федерации, изложенной в официальных брифингах 24.02.2022 и 26.02.2022». В дальнейшем такие формулировки стали обычным делом, а их смысл заключается в том, что информация об использовании Вооруженных Сил и госоранов не должна противоречить официальной позиции после даты ее официального оглашения (опубликования). Например, в «деле Ген» подсудимая совершила деяние 18.03.2022. Ложный характер распространенной ею информации был установлен судом на основании ее противоречия:

1) вышеназванному обращению Президента РФ, иным официальным государственным источникам о том, что «целью специальной военной операции Российской Федерации на Украине является демилитаризация и денацификация Украины», а также «самозащита» Российской Федерации;

2) содержанию брифинга официального представителя Министерства обороны РФ от 10.03.2022 об опровержении информации о бомбардировке родильного дома в г. Мариуполь Вооруженными Силами РФ;

3) содержанию брифинга официального представителя Министерства иностранных дел РФ от 12.12.2019 об опровержении информации о том, что Вооруженные Силы РФ причастны к катастрофе самолета «Boeing 777» рейса МН17.

Особенности субъективной стороны деяния

Ключевое значение среди субъективных признаков рассматриваемого преступления имеет заведомость — однозначное знание лица о ложном характере распространяемых сведений. Это знание должно существовать до начала распространения сведений.

Сам по себе факт публичной «ретрансляции» ложных сведений, полученных из какого-либо источника, не свидетельствует о наличии заведомости. Должно быть доказано, что лицо четко и однозначно осознавало несоответствие сведений ранее определенной официальной позиции относительно использования Вооруженных Сил (госорганов). Такая официальная позиция должна быть не просто легкодоступной к восприятию гражданами — обязательно установление субъективного ее восприятия конкретным лицом до начала публичного распространения каких-либо сведений.

Еще один момент: почти все приговоры по ч. 2 ст. 207.3 УК связаны с наличием экстремистского мотива. Общие правила установления его содержания определены в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» (в ред. постановления Пленума от 28.10.2021 № 32). Однако применительно к ст. 207.3 УК установление экстремистского мотива имеет некоторые особенности.

В делах, где речь идет об осуждении (неприятии) участия в СВО на стороне российских Вооруженных Сил лиц определенной нации (этноса, вероисповедания), правоприменительных трудностей обычно не возникает. В частности, именно экстремистский мотив имел место при распространении сведений о том, что в зоне действия СВО якобы существуют некие «заградотряды», сформированные из лиц чеченской национальности для уничтожения лиц, выделенных по национальному признаку, — русских, которые отказывались принимать участие в СВО, проводимой Вооруженными Силами РФ (дело Золотова). Аналогичное содержание экстремистского мотива имело место при распространении информации о том, что «кадыровцы» (военнослужащие полка «Ахмат») «убивают мирных жителей Украины» (дело Мишина).

Однако более характерным стало иное содержание экстремистского мотива — это вражда и ненависть политического характера. Нередко такие вражда и ненависть являются средством достижения «цели формирования у граждан ложного мнения о целях и задачах специальной военной операции», что влечет «необоснованное нарастание социальной напряженности и причинение вреда публичным интересам Российской Федерации» (дело Белоцерковской). Однако чаще всего суды устанавливают политический характер экстремистского мотива в ненависти к существующему в России политическому строю, российской системе государственной власти, руководству государства и/или Министерства обороны РФ (дело Яшина, дело Невзорова, дело Ганеева).

Содержание фейковой информации

Анализ приговоров по ст. 207.3 УК позволяет утверждать: ложность как основное «юридическое качество» распространяемой информации, по большому счету, относима к четырем блокам сведений — о целях использования Вооруженных Сил; об отношении военнослужащих к мирным жителям и военнопленным; о применении Вооруженными Силами иных запрещенных средств и методов ведения военных действий; о потерях российской армии. В большинстве случаев ложность распространяемой информации носила «комбинированный» характер и одновременно касалась нескольких или всех указанных блоков сведений.

Как известно, цели использования Вооруженных Сил при проведении СВО были озвучены Главой государства с момента объявления спецоперации и многократно подтверждены Минобороны РФ (напомним, что в ч. 1 ст. 207.3 УК эта цель определена как «защита интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержание международного мира и безопасности»). Почти во всех приговорах указано, что виновные сознательно исказили эти цели и задачи при распространении фейковой информации.

Чаще всего в приговорах говорится о распространении в сообщениях и/или комментариях виновных сведений о «стремлении захватить Украину», «прекратить существование Украины как государства», «ликвидировать независимость Украины» (дело Ганеева, дело Горинова). Также эти цели искажаются в обобщенном виде при распространении сведений о «враждебных, насильственных действиях (деятельности) Вооруженных Сил Российской Федерации в отношении лиц, в том числе детей, проживающих на территории Республики Украина» (дело Суминой).

Следующий блок фейковой информации касается отношения военнослужащих РФ к мирным жителям и военнопленным. В этом плане заведомо ложная информация варьирует от сообщений о конкретных «целенаправленных зверствах» российских военных (в большей части — применительно к трагедии в Буче, что было официально опровергнуто Минобороны РФ¹) до утверждений о стремлении «уничтожить как можно больше украинцев» или «украинцев как нацию».

Например, в деле Щербакова виновный размещал на странице в соцсети «ВКонтакте» заведомо ложную информацию о «смерти и изнасиловании мирных граждан», конкретизированную следующим образом: «девочка 14 лет была изнасилована пятью мужчинами-оккупантами в Буче <...> мальчик 11 лет — изнасилован на глазах у мамы <...> 20-летняя девушка, изнасилованная тремя оккупантами „сразу во все возможные места“ в Ирпене... И это лишь щепотка в море насилия и боли, которую российские солдаты принесли мирным украинцам».

В некоторых случаях фейковая информация о жестоком обращении российских военнослужащих с мирным украинским населением носила более обобщенный, неконкретизированный характер и касалась числа погибших представителей мирного населения (дело Шамонова, дело Москаленко). Также нередко под видом достоверной информации распространялась заведомо ложная информация в виде утверждений о совершении Вооруженными Силами РФ целенаправленных убийств детей в ходе СВО.

Третий блок фейковой информации — о применении Вооруженными Силами иных запрещенных средств и методов ведения военных действий. Обычно речь идет о применении в отношении мирного населения городов и сел оружия неизбирательного действия. В частности, во многих приговорах указано на фейки относительно военной операции в Мариуполе. В качестве доказательства применения российской армией запрещенных методов ведения военных действий фигурируют обвинения в целенаправленном «уничтожении городов Донбасса» (дело Белоусова, дело Ген, дело Эрбеса).

Наиболее часто упоминаемый эпизод из этого блока ложных сведений — разрушение роддома в Мариуполе и «городов восточной Украины» в результате применения Вооруженными Силами РФ оружия неизбирательного действия против объектов гражданской инфраструктуры (дело Белоцерковской, дело Пономаренко).

Последний содержательный блок фейковой информации — о потерях российской армии. На момент написания статьи последние официальные данные о потерях были представлены 22.09.2022. Министр обороны РФ сообщил о гибели 5937 российских военнослужащих в ходе СВО² — именно эта информация должна служить для нас отправной точкой. В распространяемых фейках потери Вооруженных Сил РФ ожидаемо преувеличиваются. Например, в приговоре по делу Ганеева указано, что виновный распространял сведения о том, что в ходе СВО российские Вооруженные Силы «положили 10 000 своих бойцов, настреляли ракет и наломали своей техники на 300 млрд долларов».

Наказуемость распространения фейков

По части 1 ст. 207.3 УК суды в целом назначают довольно мягкое наказание, особенно при рассмотрении дела в особом порядке. В пяти случаях наказание назначалось в виде исправительных работ (с максимальным сроком в один год по делу Болдовой), в двух — штраф (с максимальным размером в 1 млн руб. по делу Мыльникова). Единственный раз виновному было назначено наказание в виде лишения свободы на 6 месяцев с реальным отбыванием в колонии-поселении (дело Щербакова; квалификация по совокупности с нормой о реабилитации нацизма). И один раз наказание в виде 1 года лишения свободы назначено условно (дело Волкова).

Совершенно иная картина в приговорах по ч. 2 ст. 207.3 УК. В случаях признания вины суд единственный раз назначил наказание, не связанное с лишением свободы (штраф в 3 млн руб. по делу Золотова), и трижды — лишение свободы на минимально возможный срок с условным его отбыванием.

В случаях непризнания вины подсудимые, как правило, приговаривались к реальному лишению свободы со сроком ближе к верхней границе санкции. Первым стал приговор по делу Горинова с наказанием в 7 лет лишения свободы. В последующем такие наказания стали еще более жесткими — вплоть до верхней границы санкции, включая дела, по которым приговоры выносились заочно. По состоянию на середину апреля 2023 года наибольшие сроки наказания в виде лишения свободы назначены по делу Невзорова (8 лет), по делу Яшина и делу Иванова (по 8 лет и 6 месяцев) и по делу Белоцерковской (9 лет).