Одобрение нескольких следственных действий пакетом: в чем недостатки судебного контроля

Не так давно Конституционный Суд РФ вынес решение по жалобе на ряд положений уголовно-процессуального закона, которые по смыслу, придаваемому им практикой, позволяют следователю возбуждать перед судом ходатайство о производстве обыска не в одном жилище, а сразу в нескольких, причем принадлежащих разным лицам, а суду — разрешать такой вопрос в одном постановлении (определение от 28.04.2022 № 860-О). В деле заявительницы суд одним постановлением разрешил обыск в 39 жилищах, принадлежащих 29 лицам.

Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд РФ указал, что получение одного судебного решения для производства обыска в нескольких жилищах не может расцениваться как нарушение прав. Свое суждение суд подкрепил ссылками на положения законодательства, обязывающие судью проверять наличие фактических оснований для производства обыска (п. 2 ч. 1 ст. 6, ч. 3 и 4 ст. 7 УПК, п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 01.06.2017 № 19). Стало быть, в каждом постановлении судья может рассмотреть вопрос как об одном, так и о множестве обысков в жилище.

Для краткости такую практику назовем пакетным санкционированием, ведь решение принимается не индивидуально в отношении каждого жилища или лица, а групповым образом, то есть пакетом¹. Здесь сама собой напрашивается аналогия с пакетным голосованием в парламенте, когда вместе с необходимыми изменениями зачастую «протаскиваются» (по злому умыслу или недосмотру) весьма вредные нормы². Так же и недобросовестный или неумелый следователь при пакетном санкционировании вместе с действительно нужными следственными действиями может просить у суда разрешение на те, обоснованность которых ничем не подтверждена.

Конечно, суду, в отличие от законодателя, ничто не мешает в одном судебном акте принять различные решения в отношении различных следственных действий (разрешить одни, отказать в других), и такие случаи известны практике. Однако легализованная Конституционным Судом РФ практика сопряжена с несколькими теоретико-прикладными проблемами, на которых в настоящей публикации остановимся подробнее.

Пакетное санкционирование и действующий закон

Уголовно-процессуальный закон не содержит разрешения либо запрета пакетного санкционирования. Слова «жилище», «судебное решение», «следственное действие» законодатель употребляет в единственном числе, при том что он умалчивает о праве следователя возбудить перед судом ходатайство о проведении сразу множества обысков, а равно о возможности санкционирования одним судебным решением обысков во множестве жилищ сразу (п. 10 ст. 5, п. 5 ч. 2 ст. 29, ч. 1 и 4 ст. 165, ч. 3 ст. 183 УПК и иные).

Аналогичные речевые конструкции используются и в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 01.06.2017 № 19 «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ)».

Следовательно, практика пакетного санкционирования следственных действий основана на расширительном толковании закона, что ранее позволяло некоторым исследователям³, а в отдельных случаях и судам, говорить о ее недопустимости как таковой.

Практика

Полное отрицание судами законности пакетного санкционирования нечасто, но все же встречалось в судебной практике. Так, апелляционным постановлением Московского городского суда от 17.04.2019 по делу № 10-6761/2019 отменено постановление районного суда, которым признано законным производство сразу нескольких неотложных обысков в жилищах. Как указала апелляция, «положения закона указывают на необходимость проверки законности и обоснованности каждого следственного действия в отдельности и не предполагают принятие судом одного решения по нескольким следственным действиям одновременно». Также в кассационном определении Санкт-Петербургского городского суда от 23.08.2011 № 22-4396/2011 указано, что «проведение нескольких обысков по одному постановлению, но в различных местах» является грубым нарушением требований ст. 182 УПК⁴.

Есть примеры и более осторожной позиции, допускающей пакетное санкционирование следственных действий, но лишь в отдельных случаях. Такой подход, в частности, отражен в апелляционных постановлениях Верховного суда Республики Хакасия от 14.02.2018 по делам № 22-153/2018 и № 22-154/2018, где суд исходил из возможности объединения в одном ходатайстве следователя просьбы о нескольких следственных действиях, но лишь затрагивающих конституционные права одного обвиняемого. В данных судебных актах рассмотрен вопрос о законности возбуждения следователем перед судом ходатайства о наложении ареста на несколько объектов недвижимости и сделан вывод, что «указание в ходатайстве нескольких объектов, принадлежащих одному собственнику, не является препятствием для рассмотрения ходатайства органа предварительного расследования в порядке, предусмотренном ст. 165 УПК».

Существовала и отрицательная судебная практика, предвосхитившая логику Конституционного Суда РФ о том, что пакетное санкционирование допустимо, поскольку в законе нет его прямого запрета. Впрочем, и такую практику нельзя назвать многочисленной (например, апелляционное постановление Воронежского областного суда от 19.02.2014 по делу № 22-211, апелляционное постановление Московского городского суда от 14.09.2020 по делу № 10-16706/2020).

Однако теперь Конституционный Суд РФ открыл двери для широкого применения пакетного санкционирования, и необходим более глубокий анализ вытекающих из этой практики проблем. Особенно это актуально в свете значительной процессуальной экономии и, как следствие, привлекательности пакетного санкционирования для следователей и судей.

Пакетное санкционирование и эффективность судебного контроля

Недостатки существующего предварительного судебного контроля за следственными действиями связаны с высокой рабочей нагрузкой на судей, отсутствием у судьи доступа к полным материалам дела при несостязательной процедуре рассмотрения ходатайства следователя⁵, недостаточно четкими требованиями закона к обоснованности решения о проведении следственного действия, ограничивающего конституционные права граждан, и т. д. В результате процесс судебного санкционирования приобретает формальный характер, сводится к констатации полномочий ходатая (принятие дела следователем к производству, продление сроков расследования и т. п.) и отдаляется от содержательной проверки. Типичным злоупотреблением становится рассмотрение ходатайства вне судебного заседания, без исследования доказательств⁶, на основании проекта решения, изготовленного следователем.

Возможность не индивидуального, а пакетного санкционирования обостряет данную проблематику, поскольку в одном судебном заседании у суда еще меньше возможностей оценить обоснованность производства каждого из множества следственных действий, ограничивающих конституционные права множества лиц. Раз необходимые глубина и тщательность судебного анализа не всегда обеспечены при раздельном рассмотрении и принятии решения по каждому жилищу, то они тем более не будут гарантированы при множественном санкционировании.

Конечно, как справедливо отметил Конституционный Суд РФ, судья всегда должен проверять обоснованность ходатайства следователя. Однако здесь нужно разделить формальную и фактическую стороны вопроса. Само по себе наличие такой обязанности не может рассматриваться в качестве достаточной гарантии ее выполнения в объединенном производстве, затрагивающем конституционные права сразу нескольких лиц. Тем более что массовый характер заявляемого ходатайства, усиливаемого эффектом накопления аргументов, упрощает задачу следователя по обоснованию необходимости проведения обыска в каждом отдельном жилище по сравнению с индивидуальным ходатайством, где вопрос обоснованности стоит более выпукло. Без дополнительных механизмов пакетное рассмотрение ходатайства следователя о производстве обыска может превратить судебный контроль в бессмысленный конвейер по штамповке разрешающих постановлений. Опасность еще и в том, что принятое судом решение о производстве обыска зачастую используется следователем в качестве «процессуального щита», оправдания для любых последующих действий, ведь эти действия были разрешены судом⁷. Следовательно, с точки зрения защиты прав граждан подобный «судебный контроль» может быть даже хуже, чем его отсутствие, когда ответственность за принятое решение не будет «размыта» между судом и следователем.

Отечественная правовая система уже знает примеры введения дополнительных правил рассмотрения судом в одном процессе вопросов, затрагивающих интересы нескольких лиц. Например, положения п. 30 постановления Пленума ВС РФ от 19.12.2013 № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога». Там разъясняется, что суд вправе рассмотреть вопрос о продлении срока содержания под стражей в отношении нескольких обвиняемых, подсудимых в одном судебном заседании при условии индивидуального исследования обстоятельств, имеющих значение для принятия решения о мере пресечения. Далее в том же пункте отдельно подчеркивается, что в описательно-мотивировочной части постановления (определения), вынесенного в отношении нескольких обвиняемых, подсудимых, суду следует излагать мотивы принятого решения в отношении каждого из них.

При всей осторожности приведенных формулировок, применительно к санкционированию следственных действий аналогичные разъяснения или нормы закона отсутствуют вовсе, то есть единая мотивировка для 39 обысков в жилище в постановлении суда формально ничего не нарушает⁸. В этом усматривается асимметрия правового регулирования различных видов судебного контроля, которая вполне может быть восполнена появлением соответствующих разъяснений Верховного Суда РФ.

Критерии и процедура объединения ходатайств

Легализуя практику пакетного санкционирования, Конституционный Суд РФ ничего не сказал о порядке ее применения (в каких случаях допустимо, кто принимает решение об объединении ходатайств в одно производство и т. д.). Это может способствовать чрезмерно широкому толкованию данной позиции на местах.

Представляется, что процессуальная экономия не должна быть единственным основанием для соединения в одном производстве нескольких ходатайств о проведении следственного действия. Следовало бы ввести критерии, при которых объединение будет правомерно (например, если вероятность обнаружения уголовно-релевантных предметов в нескольких жилищах основана на одних и тех же фактических обстоятельствах), а также регламентировать процедуру. Целесообразно, чтобы решение о соединении предопределялось все же не следователем, который решил подготовить одно ходатайство вместо нескольких, а судом, причем в момент подготовки к рассмотрению, и только при наличии оснований.

Изложенные рассуждения не исчерпывают всех проблем, которые порождает практика пакетного санкционирования. Неясно, к примеру, как быть при обжаловании пакетного постановления: нужно привлечь к апелляционному (кассационному) рассмотрению только подателя жалобы или всех лиц, права которых затронуты судебным актом? Никаких правовых оснований лишать каждого, в чьем жилище был разрешен обыск, возможности участия в производстве вышестоящего суда, не имеется. Но дальше возникает вопрос: как быть, если к моменту апелляционного рассмотрения следователь еще не успел провести обыск в жилище кого-либо из тех, кто указан в пакетном постановлении? В этом случае имеет место противоречие между правом на участие в судебном процессе и интересами расследования. Если привлечь такое лицо к участию в апелляции, будет утрачен эффект неожиданности обыска. Похоже, что по пакетному санкционированию вопросов больше, чем ответов.

Пакетное санкционирование и тайна следствия

В ч. 1 ст. 161 УПК закреплена норма о недопустимости по общему правилу разглашения данных предварительного расследования. Кроме того, в ст. 42, 46, 47, 56 УПК среди прав частных лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве (потерпевший, подозреваемый, обвиняемый, свидетель), не предусмотрено право на получение информации о ходе и направлениях предварительного расследования — либо вовсе (для свидетеля), либо вплоть до его окончания (для потерпевшего и обвиняемого). Не наделены правом получать информацию о предварительном следствии в том числе лица, в жилище которых проведен обыск (это могут быть как подозреваемые, так и свидетели или потерпевшие). Указанные правила вполне резонны, поскольку такая информация может использоваться для противодействия установлению истины (подкуп или оказание давления на свидетелей, уничтожение доказательств и т. п.).

Между тем практика пакетного санкционирования следственных действий способна существенно снизить гарантии тайны расследования. Право на обжалование постановления судьи, разрешающего производство следственного действия (п. 18 постановления Пленума ВС РФ от 01.06.2017 № 19), подразумевает и право на ознакомление апеллянта как с самим обжалуемым постановлением, так и со всеми материалами судебного производства. В частности, это влечет возможность для лица, в жилище которого судом был разрешен обыск, ознакомиться в полном объеме и без каких-либо изъятий с постановлением судьи, ходатайством следователя, представленными в его обоснование материалами и всеми иными документами, содержащимися в судебном производстве.

Если санкционирование имело индивидуальный характер, то такое ознакомление представляется обоснованным исключением из общего правила тайны следствия — лицо получает возможность ознакомиться с теми материалами, которые подтверждают необходимость ограничения его конституционных прав. Но если санкционирование было осуществлено пакетом, каждый обысканный получает возможность ознакомления с объемом информации сверх необходимого минимума. Ему станет известно еще и о круге иных проверяемых лиц (в жилище которых проводится обыск) и их связи с расследуемым событием, основаниях для проведения в отношении них следственных действий. А из этой информации можно сделать и выводы о следственных версиях и направлениях расследования по уголовному делу в целом, отыскиваемых предметах, возможных местах их обнаружения и т. д.

Следовательно, пакетное санкционирование обысков в жилищах может повлечь разглашение значительному кругу лиц более полных сведений о ходе и направлениях расследования, чем необходимо для защиты их законных интересов. Это требует внимательности от следователя и суда при объединении нескольких ходатайств об обыске в одном производстве. Причем в условиях информационной недостаточности на начальных этапах расследования может быть весьма сложно гарантировать безвредность соединения в одном производстве нескольких ходатайств об обыске и ознакомления каждого из обысканных лиц со всеми материалами. А значит, исходя из сугубо криминалистических соображений, такое объединение может быть нежелательно.

С другой стороны, возможность ознакомления каждого из обысканных с полным материалом судебного производства следователь может использовать и в тактических целях. Так, можно создать у подозреваемого (проверяемого лица) определенное впечатление о направлениях расследования, версиях, известных следователю фактах, использовать потенциальный конфликт между подозреваемыми и т. д. (например, по делам об организованной преступности, куда вовлечено большое число фигурантов). Впрочем, данную тактическую задачу можно решить и многими другими способами. Стороне защиты же следует иметь в виду, что если при ознакомлении с обыскным материалом в суде удалось узнать некие сведения по уголовному делу, то, скорее всего, следователь осознает доступность этой информации своим процессуальным оппонентам, а может, и намеренно стремится привлечь к ней внимание таким способом.

Пакетное санкционирование и тайна частной жизни

Схожая, но даже более серьезная проблема возникает с тайной частной жизни. Положения ч. 5 ст. 161 УПК, которые являются развитием конституционных норм (ч. 1 ст. 23 и ч. 1 ст. 24 Конституции), запрещают разглашать данные о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия. Кроме того, при размещении в интернете текстов судебных актов в целях обеспечения безопасности участников процесса и защиты государственной и иной охраняемой законом тайны из этих актов исключаются персональные данные (фамилии, имена и отчества участников судебного процесса, дата и место рождения, место жительства или пребывания, номера телефонов, реквизиты паспорта или иного документа; сведения о месте нахождения земельного участка, здания, сооружения, жилого дома, квартиры, транспортного средства и т. д.) — ст. 14 Федерального закона от 22.12.2008 № 262‑ФЗ. Тем самым законодательство предусматривает механизмы, не позволяющие третьим лицам, включая фигурантов уголовного дела, получать доступ к сведениям о частной жизни и персональным данным иных участников процесса. Данная норма является гарантией соблюдения прав и законных интересов граждан, влияет на успех расследования и раскрытия преступлений⁹.

В судебном деле (материале) по рассмотрению ходатайства следователя о разрешении обыска в жилище и в самом постановлении суда содержится массив сведений о частной жизни лица, об обыске в жилище которого ходатайствует следователь. Это Ф. И. О. лица и иные идентифицирующие данные, место его проживания и регистрации, правовые основания для проживания в жилище, отношение лица к предмету расследования, фактические основания полагать, что в жилище могут быть предметы или документы, имеющие значение для дела. С учетом своеобразия уголовного судопроизводства указанные сведения могут иметь весьма чувствительный характер, в том числе для обеспечения безопасности жизни и здоровья участников процесса и их близких.

Если же санкционирование обыска будет иметь пакетный, а не индивидуальный характер, то каждое из лиц, в жилище которых разрешен обыск, получит и возможность ознакомиться с содержащейся в едином судебном материале информацией о частной жизни и персональными данными всех остальных. Более того, даже если суд пакетным постановлением откажет в производстве обыска в чьем-либо жилище (например, в связи с явной необоснованностью ходатайства), то сведения о частной жизни этого лица также будут преданы огласке среди всех обысканных лиц, что видится вдвойне несправедливым. В действующем законодательстве просто нет механизмов, которые бы позволяли ограничить лицо, в жилище которого проведен обыск, в ознакомлении с судебным материалом. Следовательно, практика пакетного санкционирования вступает в прямую коллизию с гарантиями неприкосновенности частной жизни и тайной персональных данных в уголовном судопроизводстве, что требует доработки со стороны законодателя.

Перспективы решения проблемы

Итак, несмотря на внешнюю безупречность пакетного санкционирования следственных действий, а также на наличие очевидного резона в виде процессуальной экономии, такая практика усугубляет существующие недостатки судебного контроля за предварительным расследованием, а также потенциально вступает в конфликт с институтом тайны следствия и вполне реально — с институтом тайны частной жизни участников судопроизводства. Конечно, пакетное санкционирование не является злом само по себе: нетрудно вообразить регулирование, в рамках которого такая модель будет смотреться гармонично и эффективно. Однако в действующем российском уголовном судопроизводстве отсутствуют нормы и институты, которые бы позволили признать подобную практику допустимой.

Наиболее простым решением видится запрет пакетного санкционирования на уровне закона либо введение дополнительных гарантий при соединенном рассмотрении судом нескольких ходатайств следователя о проведении следственных действий. Среди последних — обязательность раздельной мотивировки по каждому следственному действию, проработка критериев и процедуры соединения ходатайств в одно производство, регламентирование особенностей производства в вышестоящих инстанциях.

Вместе с тем пакетное санкционирование — это лишь верхушка айсберга, один из симптомов неэффективности системы предварительного судебного контроля, порождаемого комплексом правовых и организационных причин. Возможные направления реформирования здесь — замена сплошного предварительного на выборочный последующий судебный контроль (в случае поступления жалобы от заинтересованного лица), передача права санкционирования следственных действий от суда иному субъекту (например, прокурору), введение в уголовный процесс фигуры следственного судьи и т. д. Однако непродуманные и поспешные поправки в законодательство способны повлечь, как это часто бывает, разрыв единой правовой материи. Реальный позитивный эффект от реформы возможен только при условии модернизации всей архитектуры уголовно-процессуальной системы, включая как нормы права, так и материально-техническую базу для их воплощения (увеличение штата судов, повышение квалификации судей и следователей).