«Если депутаты будут заниматься “законодательным спамом”, то благодарности не дождутся»

Право задержанного на звонок

— Константин Эдуардович, вопрос об итогах 2015 года и ближайших перспективах мы задаем всем нашим интервьюерам — судьям, прокурорам, ученым. Тот же вопрос и Вам как представителю адвокатуры. Несмотря на то, что Вы недавно покинули Совет Федерации, в Госдуме все еще находятся на рассмотрении не менее 16 законопроектов о поправках в УК и УПК РФ, соавтором которых были Вы. На какие из них можно обратить внимание в первую очередь?

— Если говорить о неких итогах, то радует, что после двух лет блужданий по коридорам Госдумы совместный законопроект Совета Федерации и Федеральной палаты адвокатов о праве на телефонный звонок при задержании был одобрен профильным комитетом. Надеюсь, что теперь не потребуется еще 2 года для того, чтобы он стал законом¹.

Коротко напомню о его содержании. Согласно действующей редакции ст. 96 УПК РФ, «дознаватель, следователь не позднее 12 часов с момента задержания подозреваемого уведомляет кого-либо из близких родственников, а при их отсутствии — других родственников или предоставляет возможность такого уведомления самому подозреваемому». Этой формулировкой любят злоупотреблять правоохранители.

В законопроекте предусмотрена возможность самому подозреваемому уведомить своих родственников и защитника о задержании посредством телефонной связи, а при ее отсутствии — иным видом связи, продолжительностью не менее 5 минут. При этом дознаватель, следователь такую возможность обязан предоставить не позднее двух часов с момента фактического доставления к нему подозреваемого.

Также законопроектом регламентируется вопрос участия адвоката при составлении протокола задержания подозреваемого. Статью 92 УПК РФ мы предлагаем дополнить нормой, устанавливающей, что при составлении протокола задержания участие защитника обязательно.

Эту поправку ждут и граждане, и адвокатура, и государство. Кому-то она может показаться малозначительной. Но когда речь идет о правах человека, мелочей не бывает. Ведь одним из элементов охраны прав и свобод гражданина является уведомление родственников о задержании. Наша работа была направлена на то, чтобы это право могло быть обеспечено реально, а не на бумаге.

Что же касается его второй важной составляющей — участия адвоката при составлении протокола задержания, — то это серьезное препятствие для желающих идти на нарушения в интересах расследования. Это нововведение поднимет право гражданина на защиту, которое также гарантировано Конституцией, на более высокий уровень.

— Хватит ли адвокатов на всех задержанных?

— Численность адвокатского сообщества более 72 тысяч, поэтому, думаю, обеспечить реализацию этого права нам удастся.

— Каких изменений, связанных с уголовным судопроизводством, кроме тех, что Вы озвучили, можно ожидать в 2016 году, и каких из них Вы ждете?

— Надеюсь, что резких изменений в уголовном судопроизводстве не произойдет. Сегодняшняя Госдума заканчивает свою работу и, скорее всего, не успеет придумать что-то совсем неожиданное и яркое, что, безусловно, хорошо. Главное, чтобы она успела рассмотреть те действительно значимые поправки в уголовно-процессуальное законодательство, которые уже внесены и которые разрабатывались совместно с адвокатурой. Это те уголовно-правовые абсурды, которые депутаты вполне могут успеть устранить, сделать полезную работу и получить за это человеческое спасибо. Если депутаты по-прежнему будут заниматься «законодательным спамом», вроде приравнивания бейсбольных бит к холодному оружию и борьбы с геями, то благодарности от общества они не дождутся.

Обжалование действий следователя

— Буквально накануне нашей беседы Председатель ВС РФ на Совете судей анонсировал завершение работы над поправками в ст. 125 УПК РФ. Предлагается упорядочить и ограничить обжалование всех действий следователя, которое сейчас не имеет никаких ограничений. Логика в том, чтобы жалобы были обоснованными, а не поданными по делу и без…

— Это предложение тревожит. Трудно не согласиться с тем, что существующая модель ст. 125 УПК РФ, которая позволяет подавать в суд жалобу на каждое действие следствия, неэффективна. Новый законопроект предлагает четко регламентировать, какие именно действия следствия могут быть обжалованы в судебном порядке.

Но это предложение вызывает озабоченность потому, что может серьезно снизить качество защиты и умалить конституционные права граждан. С жалобами на действия следователей действительно обращаются миллионы граждан, и происходит это по трем причинам. Во-первых, потому что права миллионов действительно нарушаются в уголовном судопроизводстве, и адвокаты обязаны, пользуясь механизмами восстановления нарушенных прав, эти права защищать.

Во-вторых, обжалование абсолютно всего иногда действительно практикуется отдельными защитниками, которые заранее предвидят результат, — в целях показать свою работу клиенту, либо по настоянию самого юридически неподкованного клиента. Но процент таких случаев незначителен.

В-третьих, так делается зачастую и для того, чтобы получить хоть какую-то информацию о расследуемом уголовном деле или проводимой проверке. В настоящее время сторона защиты имеет право ознакомиться только с теми доказательствами, которые получены при участии подзащитного. Либо со всеми материалами уголовного дела, но только непосредственно перед направлением дела в суд. Чаще всего проверять либо опровергать те или иные доводы следствия в этот момент уже поздно, время упущено. При обжаловании же тех или иных действий или бездействия следователь и прокурор вынуждены предоставлять в суд часть материалов в обоснование законности своих действий, с которыми сторона защиты вправе ознакомиться.

Поэтому, полагаю, что лучше пойти по пути разумного законодательного расширения перечня документов уголовного дела, обязательных для предоставления стороне защиты для ознакомления. Тогда произойдет естественный предсказуемый спад жалоб в порядке ст.ст. 124 – 125 УПК РФ. И новых изменений в УПК РФ, тем более тех, которые могут умалить конституционные права граждан, не потребуется.

Напомню также, что проект закона, который подготовлен мной и моими действующими коллегами из Совета Федерации, относительно ознакомления с материалами дела находится в Госдуме на рассмотрении ² . Этим законопроектом предлагается, например, внести изменения в ст. 217 УПК РФ, обязав следователя предоставлять обвиняемому и его защитнику для ознакомления все материалы уголовного дела с описью документов, содержащихся в каждом из томов дела. Это исключит возможности нарушений положений ст. 215 УПК РФ и незаконного восполнения пробелов расследования уголовного дела. Там же предлагается предусмотреть право следователя устанавливать график и сроки ознакомления с делом, если оно многотомное. Нужно соблюсти баланс и не дать возможности обвиняемому затягивать с ознакомлением.

— Вы имеете уникальный опыт работы адвоката, юриста-инхауса, с одной стороны, и законодателя — с другой. Наверное, о таком подарке судьбы мечтает каждый юрист. Сейчас Вы ощущаете, насколько иногда практика далека от закона?

— Воссоздание адекватного уголовно-процессуального законодательства, чтобы Конституция не была сама по себе, а уголовный процесс сам по себе, — наша задача номер один сегодня. Действительно, зачастую закон и практика настолько живут сами по себе, что это превращается в судебный произвол.

Задача номер два — устранение правовых абсурдов в уголовном процессе. И первая и вторая следуют одной цели — защите прав граждан. Третье, нужно уйти от борьбы законодателя с правоприменителем, и в этом я абсолютно согласен с Генри Резником. Он этот диагноз поставил еще на парламентских слушаниях в Совете Федерации.

Общей проблемой уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства в России является отсутствие единой научно обоснованной концепции уголовной политики. И если в области исполнения наказаний еще в октябре 2010 года была принята Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года, то уголовный процесс не имеет даже такой. Поэтому, если мы хотим адекватного уголовного судопроизводства, давайте начнем с научной базы.

— Каких новелл в области усиления роли адвокатов в уголовном процессе можно ждать в будущем?

— Такая постановка вопроса, мне кажется, не совсем правильной. Проблема не в защите прав адвокатов. Адвокаты выполняют социальную функцию, служат обществу, а не сами себе. Поэтому внимание прежде всего фокусируется на защите нарушаемых конституционных прав людей. Следователь, пытаясь снизить качество защиты по делу, на самом деле умаляет не права адвоката, а Конституцию и права граждан.

В этом смысле одной из позитивных новелл может стать, и, мне кажется, станет, поправка, подготовленная депутатами Госдумы по инициативе главы Совета при Президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека Михаила Федотова. Речь идет о внесении изменений в ст. 53 УПК РФ. Сейчас эта статья звучит так, что адвокат де факто вступает в дело «с момента допуска к участию в уголовном деле защитник вправе». Это приводит к многочисленным нарушениям прав адвокатов следственными органами и органами исполнения наказаний, которые злоупотребляют указанной нормой. Они не допускают адвокатов к подзащитным, содержащимся под стражей, мотивируя тем, что необходимо получить письменное разрешение следователя, в чьем производстве находится уголовное дело, и предоставить его в качестве пропуска в администрацию учреждения исполнения наказаний.

Фактически органы предварительного следствия берут на себя функцию законодателей и создают квазиправовые формы, в виде квазиподзаконного акта, устанавливающего права и обязанности и порождающего правовые последствия. Ведь на практике такое разрешение представляет собой номерной бланк с текстом, датой, подписью следователя и гербовой печатью органа предварительного следствия.

То есть защитник, прежде чем попасть к своему доверителю, должен попасть на прием к следователю, предъявить тому удостоверение, ордер и вручить ходатайство о допуске к подзащитному. И только после получения такого разрешения вновь отправиться в следственный изолятор в надежде успеть пройти очередь из следователей и адвокатов.

Таким образом, под различными смехотворными и нелепыми предлогами («печать у руководства», «следователь на выезде», «у меня 3 суток на рассмотрение вашего ходатайства» и т. п.) защитник может быть не допущен к доверителю в течение нескольких первых дней после заключения под стражу. На практике именно в эти первые дни после задержания следственные и оперативные работники активно склоняют задержанных к даче признательных показаний, уговаривают согласиться на услуги «бесплатного» адвоката (адвоката по назначению).

Мы боремся с этой практикой уже давно. ФПА России совместно с Советом Федерации уже 3 года назад создали специальную рабочую группу, которая занимается совершенствованием законодательства и устранением уголовно-процессуальных абсурдов. На счету группы уже достаточное количество законопроектов, часть из которых стали законами. И эта работа будет нами продолжена.

Декриминализация и медиация в уголовном процессе

— Возможно, что уже скоро будут воплощены предложения Верховного Суда о существенной декриминализации уголовного закона и внедрении процедур примирения в процессе. Как Вы оцениваете эти нововведения? Наверное, адвокатура должна быть в первый рядах медиаторов в процессе?

— Думаю, что пора уже заканчивать говорить о медиации в уголовном процессе и активнее ей заниматься. Ведь институт медиации не новый, ему около 5 лет. Несмотря на свою очевидную необходимость, медиация развивается медленно и по-прежнему топчется на месте. Может быть, не так, конечно, как в самом начале, когда по статистике за 2012 год было 11 дел с участием медиаторов. В 2013 году их было 10, но вот за последнее время я ничего не слышал о взрыве популярности медиаторских процедур. А исходя из того, что у нас в стране на сегодняшний день более 25 миллионов обращений в суды, то эффект от медиации, мягко говоря, не слишком заметен.

Чтобы это изменить и сделать медиацию реальной альтернативой судебному разрешению споров, необходимо решить ряд задач. Во-первых, информировать общество о возможностях и сути процедуры медиации. Во-вторых, сформировать корпус профессиональных медиаторов. В-третьих, обеспечить поддержку судов, адвокатуры и нотариата, в первую очередь.

Также надо не бояться обсуждать возможность расширения сферы применения закона о медиации. В частности, с определенными допущениями его действие можно было бы распространить и на сферу уголовных и административных правоотношений.

Самое важное — это сформировать у общества или у граждан привычку разговаривать друг с другом, слышать друг друга и договариваться. Именно с этого начинается гражданское общество.

Идеи Верховного Суда о декриминализации во многом здравые, и понятно, что исключение статей о преступлениях небольшой тяжести из УК позволит разгрузить суды. Это в итоге позитивно скажется на рассмотрении всех остальных дел. Также понятен аргумент о том, что административное судопроизводство менее сложное, чем уголовное, а значит, будет легче привлекать к ответственности нарушителей.

Однако стоит помнить и о том, что наказание не должно быть насмешкой для общества. Основной постулат уголовного права — «наказываем, чтобы исправлять». Если, например, вывести из-под действия уголовного законодательства побои, это может повысить уровень уличной и бытовой преступности, что абсолютно точно не соответствует целям наказания и духу уголовного закона.

— С повестки дня не снят вопрос о расширении компетенции суда присяжных и его введения на уровне районных судов. Недавно и Президент РФ в своем послании Федеральному Собранию затронул вопрос о необходимости реформы данного института. Что Вы думаете об этой проблеме?

— Мне кажется, что сейчас имеет смысл задуматься об усилении суда присяжных в России и, возможно, о расширении его компетенции. Тем самым мы значительно усилим уголовное судопроизводство и гарантии защиты прав граждан. Ведь абсолютно очевидно, что лучше, когда 12 присяжных устанавливают факт, чем когда это делает один судья, при всем к нему уважении. Они обычные люди и они не всю жизнь приговаривают, а, возможно, делают это первый и последний раз, и цена ответственности для них запредельная. Поэтому же, кстати, и идея сокращения числа присяжных заседателей мне не нравится.

Ведь усиление суда присяжных значительно повысит работу правоохранителей и качество следствия. Согласитесь, значительно тяжелее убедить 12 человек, чем 5. Поэтому следствию придется еще более серьезно относиться к стабильности доказательств и их качеству.

Но, прежде чем выходить на расширение компетенции суда присяжных и выбирать концепции, необходимо решить вопрос со снижением градуса ненависти и раздражения в обществе, снизить уровень карательных притязаний. Общество должно стать более эмоционально уравновешенным для объективного правосудия, об этом писал еще А. Ф. Кони.

— В завершение хочется услышать Вашу позицию относительно дискуссии о злоупотреблении правом на защиту, развернувшейся между Вашим коллегами — вице-президентами ФПА Генри Резником и Геннадием Шаровым. Первый признает, что такое явление существует и надо с ним бороться, второй не соглашается с такой постановкой вопроса…

— Думаю, основная проблема все-таки не в споре моих уважаемых коллег. Дело в том, что последнее время с самых разных трибун и трибунок очень много говорится о злоупотреблении правом на защиту. Как будто именно это, а не просто злоупотребление правом является настоящей проблемой. В этом есть лукавая подмена понятий, и именно это раздражает. Ведь когда суд или следствие абсолютно формально, а не по существу отвергает любые обоснованные жалобы защиты, разве это не является злоупотреблением правом и разве это не унижает и государство, и право?

Поэтому давайте честно и корректно называть проблему. Только после этого можно думать над тем, как ее решить. А то, что ее решить можно, в этом я уверен.

— Спасибо, что нашли время ответить на наши вопросы.

Беседовал Ислам Рамазанов