Неопровержимые презумпции в уголовном праве и процессе

В последние годы ученые все чаще используют термин «презумпция».

Уголовно-правовые презумпции достаточно многочисленны: презумпция знания закона (ч. 1 ст. 10 УК РФ); истинности уголовного запрета (ст. 9); вменяемости (ст. 21); невменяемости (ст. 21); непонимания лицом до достижения 14–16 лет общественной опасности совершаемого им деяния (ч. 1, 2 ст. 20); осознания лицом, достигшим 14–16-летнего возраста на момент совершения преступления, вредоносности своего поведения (ч. 1–3 ст. 20); увеличения степени опасности правонарушения при рецидиве преступлений (ст. 18, п. «а» ч. 1 ст. 63); истинности приговора (ст. 70, 73) и другие.

Классификация правовых презумпций

В теории права юридические презумпции принято классифицировать:

• по сфере действия: общеправовые, межотраслевые, отраслевые;
• по способу закрепления в законе: фактические и законные (правовые);
• по значению (роли) в правовом регулировании: материально-правовые и процессуальные;
• по возможности опровержения: опровержимые и неопровержимые (неоспоримые)¹.

Впрочем, последний критерий классификации юридических презумпций (в зависимости от возможности опровержения) по сей день вызывает сомнения среди правоведов.

С позиции одних представителей теории права, юридическая презумпция представляет собой «закрепленное в законе правило, предполагающее наличие или отсутствие фактов до предоставления доказательств противного (опровержимая презумпция) или запрещающее их опровержение (неопровержимая презумпция)»². В качестве примеров неопровержимых презумптивных предположений приводятся презумпции истинности действующего нормативного предписания; непонимания малолетним опасности совершаемого преступления; резкого повышения степени общественной опасности преступления, когда в его совершении участвует группа лиц и др.

В то же время распространена и другая точка зрения: неопровержимые презумпции как явление или вид, хотя и известны правовым системам различных государств, праву нашей страны чужды³ либо характерны только для отраслей материального права⁴.

Противники выделения неопровержимых презумпций исходят из того, что существенный признак любого презумптивного предположения – вероятность, а неоспоримость противоречит самой логической природе презумпции⁵.

Высказывается также мнение, что нормативные умозаключения, не обладающие свойством опровержимости, являются либо фикциями, либо «какими-то другими характеристиками (конструкциями, технологиями), которым в юриспруденции еще не найдено технологического обозначения»⁶.

Аргументы в пользу наличия неопровержимой презумпции

Автору настоящей статьи более верной представляется точка зрения, допускающая наличие неопровержимых презумпций в российском праве⁷. В подтверждение наличия таковых в уголовном и уголовно-процессуальном праве можно привести как минимум четыре аргумента.

Не отрицается наукой и признается на практике. Следует отметить, что число правовых презумпций, для которых закон не допускает возможности опровержения, значительно меньше числа презумпций, для которых указанное ограничение законодателем не установлено. Обсуждение вопроса о наличии неопровержимых презумпций продолжается среди юристов уже на протяжении многих десятилетий, поэтому поиск нового технологического обозначения для указанной правовой конструкции вряд ли будет оправдан. К тому же наличие неопровержимых презумпций признается на практике. Так, Европейский Суд по правам человека (ЕСПЧ) в обоснование своих решений по жалобам против России довольно часто ссылается на наличие «неопровержимых презумпций факта»⁸.

Причина сомнений – ошибочное толкование. Ученые, отрицающие существование неопровержимых презумпций, упускают из виду, что неопровержимость характеризует форму закрепления презумпции в законе, а не существо предположения, составляющего ее содержание. Положение, когда форма и содержание смешиваются, возможно, обусловлено тем, что правовые презумпции часто определяются и как прием исключения фактов из предмета доказывания⁹, и как критерий распределения бремени доказывания между сторонами¹⁰.

Думается, нет необходимости доводить «вероятность» (и, соответственно, опровержимость) до обязательного свойства презумпции, характерного как для ее содержания, так и для формы регламентации ее в законе.

Опровержимость правовой презумпции означает, что законодатель допускает возможность доказывания того, что в отношении конкретного факта, сходного с фактами, являющимися основаниями презумптивного обобщения, правовое предположение не действует и, следовательно, наличие данного факта не влечет юридических последствий, которые наступают по общему правилу.

Опровержение правовых презумпций не следует понимать как опровержение истинности суждения, составляющего содержание презумпции. Опровержение презумпции на практике означает ее неприменимость к конкретному случаю.

Следовательно, опровержимую презумпцию можно определить как правовое предположение о наличии (отсутствии) факта, влекущего юридические последствия, наступление которых в законе допускается, если применительно к конкретному случаю не будет доказана несостоятельность общей закономерности связи между фактами – наличествующим и предполагаемым.

Что касается неопровержимых презумпций, они определяются как правила, которые считаются истинными, распорстраняются на все случаи жизни и опровержению не подлежат. Для неопровержимой презумпции, как представляется, характерно также «противоречие между ее действительным вероятностным содержанием и категоричной формой выражения, требующей применять это правило так, как будто оно является абсолютно истинным и общим»¹¹.

Безусловно, чем выше будет вероятность презумптивного предположения, тем реже будет «нарушаться» соотношение формы и содержания. Возможно поэтому законодатель, намерено абсолютизируя в отдельных случаях вероятность предположения до ранга достоверности, устанавливает «режим неопровержимости», который проявляется в строго определенной форме выражения презумпции в законе.

Действительно, неопровержимость презумпции проявляется в том, что даже при обоснованном опровержении презюмируемого вывода применительно к конкретному факту (событию) правовое предположение будет считаться действующим, поскольку иное не предусмотрено законодателем.

Например, доказано, что 13-летний правонарушитель в полной мере осознавал опасность совершенного им убийства, действовал намеренно. Несмотря на это он не подлежит уголовной ответственности согласно ч. 1, 2 ст. 20 УК РФ, в которой нашла свое закрепление соответствующая неопровержимая презумпция. На практике часто недостижение осужденным предусмотренного ч. 1 ст. 20 УК РФ возраста влечет частичное прекращение в отношении него уголовного дела¹². Однако это не дает оснований утверждать о ложности общего предположения, что все малолетние граждане, не достигшие возраста привлечения к уголовной ответственности, не могут осознавать преступности своих действий.

Таким образом, неопровержимость, по нашему мнению, относится не к сути презумпции, а к форме ее закрепления в законе и характеризует правовой режим действия презумпции, который предусмотрен законом.

Неопровержимость правовой презумпции выражается в законодательной предопределенности истинности правовой оценки даже в момент установления фактов, свидетельствующих об обратном. Например, для применения презумпции о непонимании малолетним лицом опасности преступления и правильного применения ст. 20 УК РФ достаточно установить возраст правонарушителя, не исследуя его способность осознавать опасность деяния.

Неопровержимые презумпции не только значительно сокращают процесс доказывания, влияют на предмет последнего, но и, по нашему мнению, способствуют соблюдению судами в своей работе принципа правовой определенности, который, в частности, требует, чтобы принятое судами окончательное решение не могло быть оспорено¹³.

Кроме того, благодаря указанным презумпциям обеспечивается строго определенная регламентация законоположений, в которых они выражены.

Презумпции данного вида используются, по нашему мнению, для более четкого выражения позиции законодателя при регулировании общественных отношений и законодательной конкретизации правового значения отдельных фактов, обстоятельств дела (например, для дифференциации ответственности за совершение групповых преступлений).

Неопровержимая презумпция – не разновидность фикции. Представляется недопустимым объединение понятий «неопровержимая презумпция» и «фикция»: они, хотя и имеют общие черты, отнюдь не тождественны.

Признать неопровержимость отличительной чертой юридических фикций также нельзя. В отличие от презумпции, фикция – это влекущее правовые последствия нормативное предписание, основанное на юридическом предположении о несуществующем факте или факте, вероятность наличия которого мала или неизвестна, либо обоснованное обобщение (презумптивное предположение) доведено до абсурда. Как верно указывает К.К. Панько, юридическая фикция ложна по содержанию, а не по форме ее выражения в законе¹⁴.

Примером доведения законодателем презумптивного предположения до абсурда (фикции) является институт погашения судимости. Презумпция – предположение, что человек, имеющий в течение нескольких лет судимость и не допустивший за это время правонарушений, не будет в будущем представлять опасность для общества, положено в основу нормы о погашении судимости (ст. 86 УК РФ). Посредством фикции указанное положение доведено с житейской точки зрения до абсурда, при котором ранее судимое лицо через определенный период по закону «считается не судимым» и опровержение этого положения лишено юридического значения, то есть оно является неопровержимым. В данном случае можно утверждать, что законодатель одновременно использует и фикцию, и неопровержимую презумпцию.

Еще один пример – презумпция о резком повышении степени общественной опасности преступления, совершенного группой лиц. Указанная презумпция нашла отражение в п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ, регламентирующей отягчающие наказание обстоятельства, и в статьях Особенной части УК РФ, содержащих указанное обстоятельство в качестве квалифицирующего признака преступления (например, в ч. 2, п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ). В то же время, если в совершении преступления участвовали два лица, одно из которых не достигло возраста привлечения к уголовной ответственности, то согласно позиции, отраженной в п. 42 Постановления Пленума ВС РФ от 01.02.2011 № 1¹⁵, второе лицо подлежит уголовной ответственности за содеянное как единственный исполнитель. В данном случае на практике применяется юридическая фикция, так как фактически преступление было совершено двумя лицами. На использование фикции в определениях преступной группы обращалось внимание в юридической литературе¹⁶.

Ситуация, когда закон одновременно, в рамках одного института, оперирует презумпцией и фикцией, часто приводит исследователей к сомнительным выводам, например, к утверждению, что презумпция знания закона «в каждый конкретный промежуток времени, в зависимости от точки приложения может быть отнесена либо к классу презумпций, либо к классу фикций»¹⁷.

Представляется, что презумпция знания уголовного закона действует одновременно с презумпцией истинности уголовного запрета (закон, действовавший во время совершения деяния, верно определял преступность и наказуемость содеянного – ст. 9 УК РФ, а новый уголовный закон более эффективно охраняет общественные отношения от преступных посягательств – ч. 2 ст. 10).

Формулируя норму об обратной силе нового уголовного закона, законодатель исходил из того, что правонарушитель не мог в момент совершения преступления знать положения принятого после совершения деяния нового уголовного закона, а значит, в отношении виновного не действовала презумпция знания закона (нового). Исходя из этого, установлен запрет обратной силы в отношении закона, усиливающего наказание или иным образом ухудшающего положение виновного.

Тот факт, что признание указанных презумпций имеет прикладное значение, подтверждается практикой.

Наличие законодательных ограничений неопровержимости. В некоторых случаях законодатель, устанавливая в нормах УК РФ режим неопровержимости презумпции и ограничивая его действие посредством фикций, одновременно регламентирует возможность опровержения презумпции при наличии дополнительных обстоятельств.

В качестве примера можно привести презумпцию повышения общественной опасности содеянного и личности виновного при рецидиве преступлений. Неопровержимая презумпция установления факта наличия рецидива нашла отражение в ч. 1–3 ст. 18, п. «а» ч. 1 ст. 63 УК РФ. При этом в ч. 4 ст. 18 перечислены судимости, которые не учитываются для признания рецидива, т. е. указаны ситуации, имеющие фиктивное значение.

В то же время правило, согласно которому срок наказания при рецидиве не может составлять менее одной третьей максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за преступление, допускает возможность опровержения.

Общий вывод

Неопровержимость отдельных правовых презумпций (презумптивных предположений) является своеобразным выражением воли законодателя в императивных нормах и используется для четкой регламентации правовых положений, что подтверждается практикой.

В этом аспекте неопровержимую презумпцию можно определить как основанный на предположении, подтвержденный правотворческой практикой прием (правило), используемый законодателем при создании нормативных предписаний для обеспечения их формальной определенности и совершенства¹⁹.

Такая дефиниция, как представляется, соответствует общему определению презумпции, отражает наличие предположения, основанного на закономерности взаимосвязи фактов и проверенного правотворческой практикой, включает в себя не только процессуальную форму законодательной деятельности, но и правотворческий опыт.

________________________
¹ См., напр.: Венгеров А. В. Теория государства и права. М.: Новый Юрист, 1998. С. 486.

² Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н. В. Жогин. М.: Юридическая литература, 1973. С. 347.

³ См.: Строгович М. С. Учение о материальной истине в уголовном процессе. М.;Л., 1947. С. 189; Штутин Я. Л. Предмет доказывания в советском гражданском процессе. М., 1963. С. 105.

⁴ См.: Каминская В. И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе. М.; Л., 1948. С. 52.

⁵ См., напр.: Тарбогаев Е. Б. Роль законных презумпций в процессе судебного доказывания и познания // Правоведение. 1982. № 3. С. 56.

⁶ Тарусина Н. Н. Семейное право. Очерки из классики и модерна. Ярославль, 2009. С. 578; об этом же: Савчук С. В. Категория «вины» в праве: презумптивность фикции или фиктивность презумпции // Законодательная дефиниция: логико-гносеологические, политико-юридические, морально-психологические и практические проблемы: Материалы междунар. «круглого стола» (Черновцы, 21–23 сентября 2006 г.) / Под ред. проф. В. М. Баранова, П. С. Пацуркивского, Г. О. Матюшкина. Н. Новгород, 2007. С. 481–488; Горячев И. Н. Презумпция знания закона и принцип несущественности юридической ошибки в уголовном праве России. Автореф. дисс…канд. юрид.наук. Екатеринбург, 2010. С. 24.

⁷ См.: Бабаев В. К. Презумпции в российском праве и юридической практике // Проблемы юридической техники. Н. Новгород, 2000.; Кругликов Л. Л. О неопровержимых презумпциях в современном уголовном праве // Науч. тр. Рос. юридич. академии. Вып. 60. Т. 3. М., 2006.

⁸ См., напр.: постановления ЕСПЧ от 12.05.2010 по делу «Ходжаев против России» (жалоба № 52466/08), от 20.05.2010 по делу «Хайдаров против России» (жалоба № 21055/09).

⁹ См.: Жаглина М. Е. Особенности использования презумпций и фикций в доказывании по гражданским делам // Вестник Воронежского института МВД России. 2007. № 1. С. 71–74.

¹⁰ См.: Смирнов А. В. Презумпции и распределение бремени доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 2008. № 1. С. 60–68.

¹¹ Большая советская энциклопедия. М., 1975. Т. 30. С. 516.

¹² См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. № 1. С. 27.

¹³ См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. № 9. С. 31–32.

¹⁴ См.: Панько К. К.: Методология и теория законодательной техники уголовного права России. Воронеж, 2004. С. 226; Фикции в уголовном праве и правоприменении. Воронеж, 1998.

¹⁵Постановление Пленума ВС РФ от 01.02.2011 № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних».

¹⁶ См.: Кругликов Л. Л. Использование фикций в определениях преступной группы // Проблемы совершенствования юридической техники и дифференциации ответственности в уголовном праве и процессе. Вып. 1. Ярославль: ЯрГУ, 2006.

¹⁷ Горячев И. Н. Указ соч. С. 14.

¹⁸ Архив Ярославского областного суда, 2010 г. Уголовное дело № 22-1769/2010.

¹⁹ См.: Зуев Ю. Г. Презумпции в уголовном праве: Автореф. дисс… канд. юрид. наук. Казань, 2000. С. 20.
________________________